Вот и выходит, что весь мой план состоит из если бы да кабы… Но ничего другого мне пока в голову не приходит. А время меж тем поджимает.

Глава 2

На пятом этаже бесов оказалось больше, чем на всех предыдущих этажах вместе взятых. И они постоянно сражались с големами. Поэтому мне приходилось частенько прятаться в воспоминаниях. Они оказались весьма старыми. Им было по несколько десятков лет. И я увидел как ректор выглядел, когда был гораздо моложе. К моему удивлению, он оказался счастливым обладателем чёрных локонов до плеч и неожиданно слащавого лица. Одним словом, румын. Что же его так сильно изменило? И в одном из самых старых воспоминаний, как мне кажется, я получил намёк…

Это был весенний парк. На лёгком ветру шумели молоденькие листья деревьев, а сам ректор восседал на скамеечке подле голубого пруда. Он хмурил брови, задумчиво покусывал нижнюю губу и ему совсем не было дела до гуляющих неподалёку смеющихся парочек. И казалось бы, ничего интересного в этом воспоминании не было.

Однако ректор вдруг порывисто вскочил на ноги, выпучил глаза и прошептал:

— Эврика. Бесы — ключ ко всему. Они дадут мне и уровни, и долголетие дара.

И на этом воспоминание заканчивалось. Я намотал на ус полученную инфу, покинул воспоминание и очутился в пустом коридоре. Но уже за поворотом я увидел целую ораву бесов. Они сражались с големами, позади которых красовалась большая железная дверь с выпуклыми клёпками. Когда-то она явно производила несокрушимое впечатление, но сейчас её покрывал слой ржавчины и десятки глубоких царапин, словно за ней хранилась кошачья мята до которой пытались добраться местные усато-хвостатые нарики. Рано или поздно она падёт. И тогда ректор станет одержимым. Осознаёт ли он это? Безусловно. Но всё равно заигрывает с бесами. И это заигрывание сейчас кончится для него плачевно…

Я вообразил стрелу с острейшим стальным наконечником, отвёл до самого уха тетиву лука и отпустил её. Снаряд вжикнул и отправился в полёт. А я усилием мысли подправил его траекторию. Стрела благополучно пролетела над головами сражающихся, а затем воткнулась в одну из царапин.

Неплохо. Да ещё никто не обратил на меня внимания. Бесы и големы оказались так увлечены друг другом, что им было по фигу кто там стреляет. Это дало мне время на то, чтобы превратить дверь в подобие спины рассерженного дикобраза.

Да, каждая стрела наносила двери мало урона, но вкупе они должны были произвести на неё солидный негативный эффект.

И мой прогноз подтвердился, когда некоторые големы попытались прошмыгнуть мимо бесов-нетопырей, дабы вбить меня в пол по самые ноздри. Однако бесы выступили в роли моих невольных телохранителей. Они не пропустили големов.

А я вскоре добил-таки дверь. Она исчезла, словно лёгкий туман от порыва ветра. И я сразу же помчался прочь, оставив за спиной големов, которых добивали бесы.

Навстречу мне порой выскакивали другие нетопыри, кои бежали на пятый этаж изо всех уголков сознания старика. Они спешили присоединиться к тем, кто пойдёт на приступ подсознания ректора. И мне приходилось от них прятаться в воспоминаниях старика.

А уже на третьем этаже пол под моими ногами словно взбесился. Он стал выгибаться, трещать. С потолка посыпалась штукатурка, стены заходили ходуном. А керосиновые лампы, будто спелые виноградины, начали срываться с крючков и падать на дощатый пол. Тут и там вспыхивало пламя. И мне приходилось пробираться сквозь этот ад. Я падал, обжигался, скрежетал зубами… Но двигался, двигался к выходу.