Но самое странное из всего вышеизложенного это то, что Лягин якобы побывал у Любченко где-то ближе к вечеру. Тут, честно говорим, нам вообще ничего не понятно! Что Виктору было делать у этой, скажем так, «пожилой докторши»? Тем более зачем он к ней пошел, если он Любченко, как неоднократно повторялось, не доверял, и она уже «сдала» Гавриленко? А почему Эмилия Иосифовна пишет, что, узнав об этом визите, «Магдочка расстроилась, была в ужасно убитом настроении»? Да, знать бы нам, как выглядела эта самая зловещая Мария Семеновна!

При внимательном анализе рассказа Эмилии Дукарт можно прийти к выводу, что либо она все перепутала или вообще придумала, либо же то, о чем шла речь, в действительности происходило 4 февраля, то есть еще до ареста Гавриленко. Значит, случилось такое, о чем мы не имеем ни малейшего представления — может быть, и нечто личного плана… Не исключено, что именно это произошедшее и сыграло какую-то роковую роль в судьбе Виктора Лягина.

А вообще, если так сгустились тучи, что даже во двор заглядывала «наружка», то чего же ждал наш герой? Его ведь ничего не держало в городе, своим исчезновением он бы никого не подвел, кроме разве что адмирала фон Бодеккера, «прохлопавшего» вражеского агента у себя под носом. В той ситуации он должен был не прятать радиоприемники, но незамедлительно исчезнуть! И такая возможность у него определенно была.

Однако на следующий день, по утверждению тещи «Корнева», Виктор утром преспокойно ушел на работу, откуда больше уже не вернулся… Зато вскоре, в 11 часов, к ним на квартиру в доме 5 по улице Черноморской пришел с обыском старший следователь Роллинг — разумеется, в компании вооруженных автоматами крепких парней в черной эсэсовской форме.

Кстати, есть еще и такая версия, что Лягина подвело то самое кожаное пальто полярного летчика Глеба Косухина, которое перед отъездом в Николаев отдала ему сестра Софья. Мол, кто-то как-то откуда-то прознал, что руководитель подполья ходил в кожаном пальто. Чуть ли не какая-то бабка, пытаясь спасти своего внука, попавшего в заложники, заявила про неких людей «в кожухах и с пистолями». (Однако весьма сомневаемся, что добропорядочный «инженер Корнев» ходил с парабеллумом за поясом — а иначе как случайная старуха могла разглядеть у него пистолет?) Но так как оказалось, что внука уже не спасти — повесили парня фашисты, то бабка-бедолага в исступлении бросилась на немецкого офицера, чтобы расцарапать ему холеную морду, и ее тогда застрелили, не вникая в сказанное ранее. Однако, как говорится, «осадочек-то остался». Слово «кожух» запало в память все тому же весьма проницательному следователю Роллингу, и он узнал у переводчика, что «кожух» означает либо шубу, либо дубленку, либо кожаное пальто. Тут же была дана команда обратить внимание на всех николаевцев — а в городе, между прочим, местного населения проживало свыше ста тысяч, — обладателей подобной теплой одежды. Любченко также получила данную «ориентировку», что еще более усилило ее небеспочвенные подозрения по отношению к Лягину… В общем, то самое шикарное коричнево-желтое кожаное пальто якобы также сыграло свою роковую роль. Но может, и это — из числа «украшательств» детективного плана.

Так что без всякого сомнения можно утверждать лишь одно: Виктор был арестован; по всей видимости, это случилось 5 февраля. Все-таки, думаем, для него это было совершенно неожиданно. В тот же самый день, разумеется, его квартиру обыскали гестаповцы. Эмилия Дукарт вспоминает:

«К нам в 11 часов пришел Роллинг с переводчиком, сделать обыск в нашем доме. Он говорит: “Где комната герр Виктора?” Я говорю: вот его комната.