|
Рабочему человеку такое тоже полезно. Свои коровы, свои птицефермы! Свой картофель, а может, и огурчики свои. Почему бы нет! Некоторые полагают, что доставлять сюда самолетом овощи, молочные продукты, яйца дешевле и проще, чем производить на месте. Проще-то проще, конечно, меньше хлопот… А вот качество, качество… Пусть сложнее для нас и поначалу дороже, но потом окупится. И главное, людям, людям нашим на пользу пойдет. Надо нам научиться все, что возможно, на месте производить… Устроим свои парники, теплицы. Введем в штат агрономов, зоотехников. На этом экономить нельзя. Экономия на бытовых нуждах — самое убыточное, самое невыгодное дело».
Два взгляда из прошлого на российскую Сибирь и Север: «К северу от Вологды идут необъятные пространства, где еще царит патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость». (В. И. Ленин. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 228)
«Красота и великолепие Севера заключаются прежде всего в разнообразии и полной разнохарактерности его окраин и отдельных районов тысячеверстного пространства. В Сибири и на Севере нет трафарета в окружающей природе, и глаз ежеминутно замечает всё новые и новые картины северной природы, то суровой и мрачной, грозной в беспросветную полярную ночь и злую жгучую вьюгу полярной зимы, то очаровательной, как незаходящее полуночное солнце, как полное глубокого таинственного смысла северное сияние, как шум великих северных лесов…» (Исследователь Российского Севера и Сибири А. А. Жилинский. «Крайний Север Европейской России». Пг., 1919)
3 Из рукописи Николая Александровича Чишинова «Нефтяник № 1»: «Типичный европеец по складу своего ума, вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин отказывал Сибири и Крайнему Северу в праве на цивилизованную жизнь, считал эти места дикими и варварскими, использовал с этой целью другое ругательное слово — «патриархальность», хотя чем оно плохо? Патриархальность — это традиция, спокойствие, чистота, порядок, нравственное борение, наконец. И, между прочим, именно Тюмень приютила его бренные останки во время Великой Отечественной войны, которые были вывезены из Мавзолея в 1941 году. Данные об этом были рассекречены совсем недавно. Сибиряки сохранили их, а потом вернули в Москву. Зла не помнят. А сами сибиряки — это особая общность, народ, который состоит из разных национальностей. Многие нефтяники, приехавшие вместе с Муравленко в этот огромный край, так тут и остались до конца жизни, прикипели к Тюмени душой и сердцем. Назову еще несколько его ближайших соратников, все они примерно одного возраста, с 1925–1930 годов рождения, приехали в Западную Сибирь из разных концов страны. Феликс Григорьевич Аржанов — с Украины, застал войну юнгой-радистом на Северном флоте. Прошел непростую школу жизни, начинал бурильщиком Мухановского нефтепромысла, был директором конторы «Первомайбурнефть». И восемь лет возглавлял инженерную службу в «Главтюменнефтегазе». Муравленко наделил своего главного инженера всеми полномочиями для решения любых вопросов. Аржанов обладал взрывным характером, действовал энергично, но никогда не помнил зла, быстро остывал и, как правило, после взрыва эмоций начинал смеяться и шутить. Интересно, что он очень бережно хранил ту тельняшку, в которой служил юнгой в далекие военные годы, а порою, в кругу близких людей, мастерски демонстрировал и матросскую чечетку. Был настоящим бойцом по жизни. Это — воспитание морем. Однажды произошел такой случай, который характеризует личные качества и Муравленко, и Аржанова. Жарким июльским днем 1972 года на имя Виктора Ивановича пришло официальное письмо. Оргкомитет по проведению юбилейной встречи выпускников школы юнг Военно-Морского Флота просил откомандировать участника Великой Отечественной войны Феликса Аржанова на Соловецкие острова — для торжественной закладки памятника погибшим юнгам. |
