Когда миссис Чилтон привела обеих в тот ужасный субботний вечер (ей до сих пор снились кошмары), Селии, по крайней мере, хватило приличия выглядеть пристыженной. Она бросилась обнимать мать, умоляя:

– Мамочка, я знаю, что вела себя ужасно, но мне правда, правда очень жаль! Честное-пречестное!

Гнев матери мгновенно улетучился. Даже гранитное выражение лица миссис Чилтон смягчилось. Сопротивляться Селии было чрезвычайно трудно.

Но Лотти не захотела просить прощения. Она сердито посмотрела, когда ей велели извиниться за свое поведение, и возразила, что не только была полностью одета, но и вообще, как всем хорошо известно, не зашла бы в воду по доброй воле. Только она сказала «чертовски хорошо» и этим мгновенно вывела из себя миссис Холден: несмотря на все ее усилия, в этой девочке все-таки было что-то от торговки рыбой.

Нет, заявила Лотти, она не станет извиняться за свое поведение. Да, ей жаль, что они скрыли, куда идут. Да, она была там и не помешала Селии, когда та разделась до белья. Но ее грех не так велик, как грех тех, кто с ней плохо обошелся.

Упрямство Лотти окончательно разозлило миссис Холден, и она велела негоднице идти в свою комнату. Миссис Холден очень не любила терять самообладание, а потому поведение девушки особенно ее возмутило. А тут еще пришла Сильвия и сказала – и это, заметьте, в присутствии миссис Чилтон! – что застала Селию, когда та целовала собственную руку, и, мол, Селия призналась ей, что перецеловала «целую ораву» красивых мужчин и что ей известен способ, как это делать и не забеременеть. Миссис Холден отлично понимала, что Сильвия увлеклась фантазиями и плела невесть что, но была абсолютно уверена, что Сара Чилтон не станет держать язык за зубами, и потому еще больше рассердилась на Лотти. На кого же еще ей было сердиться?

– Отныне я запрещаю тебе даже близко подходить к тому дому! – заявила она, поднимаясь по лестнице после ухода Сары. – Ты слышишь меня, Лотти? Я не на шутку сердита на вас обеих. Очень сердита. И не позволю вам впредь позорить семью подобным образом. Бог знает, что скажет доктор Холден, когда вернется домой.

– Так вы ему не рассказывайте. – Лотти вышла из их общей с Селией комнаты с невозмутимым выражением лица. – Все равно он не интересуется женскими сплетнями.

– Женскими сплетнями? Ты так это называешь? – Сьюзен Холден стояла на лестнице, вцепившись в перила. – Вы обе унизили меня в глазах всего общества и думаете, что это просто женские сплетни?

Из комнаты донеслось бормотание Селии.

– Что такое? Что ты там сказала?

Через секунду Селия высунула голову за дверь:

– Я сказала, что нам ужасно жаль, мамочка, и, конечно, мы будем держаться подальше от «сомнительного сброда», как красноречиво выразилась миссис Чилтон.

Миссис Холден смерила обеих очень долгим и суровым взглядом. Она была готова поклясться, что на губах Лотти промелькнула едва заметная улыбка. Затем, осознав, что ей больше ничего не добиться от этой парочки, она собрала последние остатки достоинства и спустилась вниз, где Фредди сооружал из старых ящиков кроличью норку. Прямо посреди парадной гостиной. Чтобы жить в ней.

И вот теперь Селия уехала. А Лотти, хотя и выполняла все свои домашние обязанности, была неизменно вежлива и помогала Сильвии с уроками, неделями слонялась по комнатам, как больной щенок, когда думала, что никто не видит. Все это было довольно утомительно. К тому же присутствие в доме Лотти начало создавать для Сьюзен Холден определенные неудобства.