В 1928 году в Англии отмечался трехсотлетний юбилей со дня опубликования книги Гарвея о кровообращении. На празднование были приглашены и русские ученые — И. П. Павлов и А. Ф. Самойлов, один из талантливейших учеников И. М. Сеченова.

Вернувшись с торжеств, профессор Самойлов на свежую память написал статью о том, как проходил юбилей в Лондоне.

Англия — это страна традиций. Даже приглашения, полученные Павловым и Самойловым на гарвеевские торжества, отдавали стариной: тяжелая пергаментная бумага большого формата, словно отпечатанная столетие назад. Празднество устраивала Королевская коллегия врачей, нечто вроде Медицинской академии — высшее медицинское учреждение страны. Членами ее являются выдающиеся медики и натуралисты. Помещается коллегия на Трафальгарской площади. Здание украшено статуями; среди них статуя и Гарвея. Библиотека, основы которой заложил некогда Гарвей, теперь насчитывает несколько десятков тысяч томов.

Один из братьев Вильяма Гарвея, купец Элиаб, был членом гильдии бакалейщиков. В память этого лондонские бакалейщики приняли самое деятельное участие в гарвеевских торжествах, сердечно и радушно принимая съехавшихся в Лондон ученых.

Тогда же состоялось избрание почетных членов Королевской коллегии. В огромном двусветном зале библиотеки русский ученый, великий физиолог Иван Петрович Павлов, вместе с физиком Резерфордом и прославленным венским врачом-сердечником Венкебахом, был единогласно избран почетным членом Английской медицинской академии. Избрание Павлова ученые, представители многих стран мира, встретили бурной овацией.

Гостей возили по «гарвеевским местам». Были они и в госпитале св. Варфоломея. Тут сохранилось многое: и помещения, где работал Гарвей, и палаты, где он смотрел больных, и написанные им документы.

Съездили гости и в Кембридж. Университет по-прежнему является центром жизни этого города. Все еще живет монастырский дух в стенах многочисленных колледжей, некоторые из которых построены еще в тринадцатом веке.

По нашим представлениям, колледж — это вроде университетского факультета. Но лаборатории у разных колледжей одни и те же. Студент записывается на определенный курс к одному профессору и по данной отрасли проходит у него обучение. В колледже студент воспитывается, в университете только учится.

А вот и здание, где жил Гарвей. Так же выдержанное в готическом стиле, как и остальные, такое же почерневшее от времени. На большом дворе, скорее похожем на зеленый луг, воспитанники играют в мяч. Быть может, и Гарвей триста лет назад развлекался этой распространенной в Англии игрой… Вот и главное здание и большой зал в нем. В свое время этот зал принимал в своих стенах Гарвея…

Но самое главное, что больше всего запомнилось участникам торжеств, произошло в Лондонском университете, в аудитории физиологического факультета.

Два выдающихся лондонских ученых — физиолог Дэйль и кардиолог Томас Льюис — демонстрировали опыты Гарвея.

Но зрители не видели этих ученых — зрители видели Гарвея.

В большой аудитории гаснет свет. На экране появляется большой портрет Гарвея. Портрет увеличивается, и вот уже не видно лица — только часть туловища и руки. Руки ожили, зашевелились. Одна рука потянулась к книжной полке и взяла оттуда фолиант. Раскрылась книга, и зрители прочли заглавный лист сочинений Клавдия Галена.

Руки брали книгу за книгой и листали их — Везалий, Цезальпин, Фабриций…

Потом книги исчезли. Начались опыты. Тут было все, что показывало, как подошел к своему открытию Вильям Гарвей, и подтверждало это открытие.

Вот опыт, опровергающий, что сердце присасывающий насос. Вот доказательство последовательности активных сокращений и выбрасывания крови из предсердий в желудочки.