|
Мама готовила что то вкусное на керогазе. В комнату, постучав, попытался войти Гриша – красивый, статный мужчина, служивший, как и отец, военпредом на авиационном заводе. Он открыл дверь и споткнулся о раскладушку, на которой разметался Аркашка, перегораживая вход. Обычно раскладушку ставили поздно вечером, когда все ложились спать, и убирали с подъемом. И лишь во времена Аркашкиных болезней ее не складывали даже днем.
– Бэлочка, насыпь соли жмень, – обратился Гриша к матери, перешагивая через Аркашкино ложе, – а ты что, малой, опять киснешь? – подмигнул он пацану. – Дядя Гриш, посиди со мной, – хриплым голосом попросил Аркашка, – мне страшно. – Чего? – присвистнул Гриша. – А ну, всех начнут в туалетах топить? – Аркашка натянул одеяло до уровня глаз. – О, началось! Тебя точно не утопят. – Почему? – Ты же отличник, октябренок, пионером вот вот станешь, тебя то за что? – А его за что? – Наверное, плохо учился, выгнали из комсомола, – предположил Гриша. – Гриня, а, правда, что слышно? – переспросила мать, протягивая ему соль в бумажном кульке. – А я знаю? Поди, шобола бандитская порешила, перебежал дорожку кому нибудь. Ранение у него ножевое в боку оказалось. – Личность то опознали? – Да, отмыли, десять ведер воды вылили, старлей из районной милиции, вроде, опознал – вор он, проходил по краже в доме Харузовых как соучастник, да не хватило улик, чтобы посадить. Гриша подмигнул Аркашке, и вышел в коридор, неровно стуча сапогами – осколки немецкого снаряда, раскроившие бедро, сделали его походку неустойчиво раскосой. За стеной послышалось гортанное пение и смех – проснулась сумасшедшая Лида. Через десять минут из щелей потянуло чем то горелым. – О! Мишигине снова кашу сожгла, – вздохнула мать, – при Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
