|
Летел он так быстро, что его снова подбросило почти на такую же высоту и он ещё долго продолжал подлетать вверх, приговаривая: «О, о!» Наконец он остановился и сказал: «Ой, как здорово!» – и его опустили на землю. – Давай, Тигра! – крикнул он. – Это очень просто! Но Тигра изо всей силы держался за ветку и говорил про себя: «Конечно, прыгающим животным, вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих животных, вроде Тигров, это совершенно другое дело». И он почему то вдруг представил себе, как он плывёт на спинке вниз по течению или весело ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал, что это и есть настоящая жизнь для Тигры. – Давай, давай! – крикнул Кристофер Робин. – Не бойся. – Сейчас, минуточку, – нервно сказал Тигра, – мне что то в глаз попало! И он медленно, медленно пополз по ветке. – Давай, давай, это очень просто! – пропищал Крошка Ру. И вдруг Тигра почувствовал, как это просто. – Ой! – крикнул он, видя, как дерево проносится мимо него. – Берегитесь! – крикнул Кристофер Робин спасателям. Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на земле образовалась куча мала. Кристофер Робин, Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа Иа. – Ой, Иа! – крикнул Кристофер Робин, – Тебе не больно? – Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с него пыль и помог ему встать на ноги. Иа Иа долгое время ничего не говорил. Потом он спросил: – Тигра здесь? Тигра был здесь и снова в прекрасном настроении. – Да, – сказал Кристофер Робин, – Тигра здесь. – Что ж, тогда поблагодарите его от моего имени – сказал Иа. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой Винни Пух изобретает новую игру и в неё включается Иа Иа К тому времени, когда речка добралась до края Леса, она очень выросла – выросла в настоящую Реку. И, сделавшись взрослой, она перестала прыгать, скакать и вертеться, как вначале, в детстве, а двигалась плавно и медленно. Ведь теперь она знала, куда идёт, и говорила себе: «Спешить незачем. Когда нибудь все там будем». Зато все впадавшие в неё маленькие ручейки носились по Лесу взад и вперёд без устали, мелькали то тут, то там – ведь им надо было так много, так много увидеть и узнать! Широкая тропа – пожалуй, её можно было даже назвать дорогой – вела из Внешнего Мира в Лес, но, перед тем как попасть в Лес, ей надо было перебраться через эту Реку. И там, где Река и Дорога встречались, был деревянный мостик, почти такой же ширины, как сама дорога, с деревянными перилами по обеим сторонам. Кристофер Робин, пожалуй, мог положить подбородок на верхнюю перекладину перил, если бы захотел: но гораздо интереснее было встать на нижнюю перекладину, наклониться пониже и смотреть на Реку, медленно скользившую куда то. Винни Пух, если бы захотел, пожалуй, мог положить свой подбородок на н и ж н ю ю перекладину, но куда интереснее было лечь на животик, просунуть голову под перекладину и смотреть, как внизу медленно скользит Река. Для Пятачка же и Крошки Ру это был единственный способ полюбоваться Рекой, потому что они были такие маленькие, что никак не доставали даже до нижней перекладины. Они ложились под перекладину и смотрели на Реку… А Река текла и текла, медленно и плавно – ведь спешить ей было некуда. Однажды по пути к мостику Винни Пух старался сочинить какой нибудь стишок про шишки, потому что кругом валялось множество шишек, а у Винни было поэтическое настроение. Он взял одну шишку посмотрел на неё и сказал про себя: «Это очень хорошая шишка, и, конечно, она должна с чем нибудь рифмоваться». Сперва он ничего не мог придумать, а потом ему вдруг пришло в голову вот что: Ах, растут на ёлке шишки Не для плюшевого Мишки! – Хотя это неправильно, – сказал он, – потому что шишки мне могут пригодиться, а потом мы с ними хорошо рифмуемся! «Мишки – шишки»! Тут ему пришёл в голову новый стишок: Не странно ли, что Волки Не могут жить на ёлке? – Хотя «Волки – ёлки» тоже хорошо рифмуются, – пояснил Пух и продолжал: Живут на ёлках белки – Хоть ёлки и не е?лки! Тем временем Винни как раз подошёл к мосту. |
