Лиза молча слушала его и вдруг почувствовала, как быстро забилось у нее сердце. В его улыбке ей почудились и ласка, и жестокость. Она так мало знала о нем, так слабо представляла себе, что он за человек. Девушка молча стояла перед ним, не зная, что сказать, смущенная и огорошенная.

— Не удивляйтесь, Испания умеет очаровывать, но ее очарование граничит со страхом. Знаете ли вы, что мы последние романтики, оставшиеся в этом меркантильном мире?

— Я бы не назвала бой быков романтической забавой, — возразила она.

— Пожалуй, вы правы. — Одним взмахом ресниц он охватил ее худенькую фигурку с ног до головы. — Это дуэль, и она во многих отношениях схожа с борьбой между мужчиной и женщиной. Бык на арене представляет мужскую силу и зрелость. Красная материя — грацию и соблазнительность женщины. Сам матадор — удар мечом — это акт любви. Но может быть, мне не следует говорить об этом с англичанкой? В вашей стране так много разговоров об эмансипации, однако мы, испанцы, считаем вас, напротив, страшными пуританами.

— В Испании запрещено носить бикини, — поморщилась она. — Так мне говорили.

— Да, потому что мы предпочитаем соблазн в более тонких и завуалированных формах. К тому же не забывайте, что молодые испанцы очень страстный народ, и мы вовсе не желаем, чтобы смазливые молодые иностранки завалили полицию заявлениями об оскорблении их чести. Испанцы хотят сохранить своих молодых людей для своих же девушек.

— Ах вот оно что! — Лиза не выдержала и расхохоталась. — Вы чрезвычайно высокомерны, сеньор граф. Однако про вас могут сказать, что вы себя как раз не сохранили для местной уроженки — хотя мы с вами знаем правду.

Он прищурился, и длинные густые ресницы легли глубокими опасными тенями вокруг сверкающих глаз.

— Что вы хотите этим сказать? Что вам известно о моих планах на будущее?

— Я не такая наивная глупышка, сеньор. Я знаю, что вы используете меня как щит, чтобы скрыть страсть к другой женщине… той, на которой вы в самом деле хотите жениться. И вы боитесь, что ваша бабушка не одобрит ваш выбор.

— Значит, — перебил он, — вы и впрямь маленькая ведьма, за которую я вас принял вначале! Вы попали в самую точку. И что же вы теперь будете делать? Швырнете мне в лицо кольцо, лишите меня этой маленькой передышки, заставите пререкаться с пожилой женщиной, чье сердце не выдержит удара? Я думаю, мисс Хардинг, что у вас слишком мягкое сердце, чтобы смертельно огорчить старую, больную, очаровательную женщину.

— Эт-то нечестно. — Лиза даже стала заикаться от волнения. — Всю эту неразбериху устроили вы сами, я тут ни при чем. Надо было с самого начала сказать бабушке правду… может, она не стала бы возмущаться, что вы любите разведенную женщину…

Лиза в ужасе замолчала, потому что он вдруг резко, с каким-то зловещим свистом втянул в себя воздух. Она уставилась на него, и от страха ее серые глаза округлились.

На несколько секунд его лицо застыло в холодной, непроницаемой, пугающей маске. Затем он пожал плечами, почти иронично, как бы давая понять, что она разгадала его секрет.

— Она мне никогда этого не простит, — сказал он холодным безучастным голосом. — Да я и сам не мог бы себя простить, если бы это стало причиной еще одного инфаркта. Естественно, я надеюсь, что бабушка проживет еще по крайней мере лет десять, в конце концов, она самый близкий мне человек. Но врач предупредил меня, что ее сердце не выдержит сильного потрясения.