— Это хорошо — довольно улыбнулся Сергей. — Куда поедешь?

— В Спейстаун. Развлечься, освоиться, я же не местный.

— Да, там сейчас лето — мечтательно протянул Рогожин. — Слушай, Всеслав! Сделай одно дело?!

— Говори!

— Ты сможешь заехать к моим? Передать одну безделушку?

Сергей расстегнул комбинезон и извлек из внутреннего кармана коробочку фиолетового бархата. Легкий щелчок, и кабинет озарился лучистым светом крупного циркона.

— Да-а, неплохо — выдавил из себя Всеслав, разглядывая прозрачный ярко желтый камень. Чистый, без изъянов, искусно ограненный циркон тянул на 70–80 карат.

— Я его нашел во время разведки — заметил Сергей. — Как думаешь, маме понравиться?

— Это подарок!!! Черт возьми!!! Ты еще спрашиваешь?! — Всеслав с сожалением захлопнул коробочку и отодвинул ее к краю стола — он с Носковой горы? Там встречались циркониевые вкрапления.

— Да, верно, северный склон.

— Потрясающе — лицо Родионова перекосилось глуповатой усмешкой — ни когда такого не видел. Твоим должно понравиться.

— Это дело надо обмыть! — Всеслав подошел к бару и извлек на свет пузатую бутылку виски и два бокала — давай, за твое назначение, мой отпуск, и твоих родителей!

Сергей ловко разлил напиток по бокалам.

— Ого, настоящее ржаное — в его зеленых глазах мелькнула веселая искорка — Как у нас принято, не чокаясь.

Бокалы опустели. Всеслав и Сергей давно сошлись на короткой ноге и как-то незаметно стали близкими друзьями. Они были единственными русскими в поселке. Молодые жизнерадостные парни всегда готовые поболтать на родном языке, посидеть в баре за кружкой пива или бокалом синтетического виски и как следует поговорить по душам. Немаловажным в глазах Родионова был тот факт, что старший брат и отец Рогожина служили на флоте. Это был шанс и Всеслав собирался им воспользоваться, тем более он сам проникся симпатией к добродушному, чуточку романтичному инженеру, увлекавшемуся классической поэзией и своей коллекцией минералов.

— Сергей, а почему ты стал горняком?

— Все просто. — Рогожин пожал плечами — еще в школе увлекся геологией, хотел стать планетологом. Потом в институте перешел на горное дело. Мне понравилось.

— А как планетология?

— В Астроленде для планетологов мало работы, а горное дело хорошо оплачивается. Надо заводить свой дом, семью.

Всеслав промолчал, для него не было секретом, что Сергей неровно дышит к Хелене Нильс миловидной девушке технологе с металлургического завода, красавица отвечала взаимностью.

— А ты как?

— У меня сложнее, а может быть проще — промолвил Всеслав, наполняя бокалы. — В школе тесты выявили у меня склонность к технике. В академии учился разрабатывать тяжелое и специальное оборудование для терраформистов.

— И горное?

— Да, это же связанно. Потом работал в «ТрансЭнерго».

— Это те четыре «камнелома», которые ты налаживал? — перебил Сергей.

— Верно. Я их вез на Гремор, а попал на Астроленд. Пришлось осваиваться — Всеслав развел руками — куда попал, туда попал.

— Ты молодец, быстро освоился — при этих словах Сергей бросил красноречивый взгляд на бутылку.

Дружеская посиделка закончилась далеко за полночь. Всеслав закрыл дверь за горланящим «Звездную ночь» (на редкость похабное сочинение, любимое космическими корсарами) Сергеем и мутным взглядом оглядел кабинет.

Ну и погром! Мусорная корзина была переполнена пустыми бутылками и обертками от закуски.