Если Томас что-то подозревал, он никогда не говорил об этом. Когда Энн увидела, что рука, по которой ее ударил Арнольд, распухла и посинела, она дала дворецкому адрес Люсьена в Ричфилде и почти сто долларов. Он должен был платить за Люсьена, пока она не выздоровеет. Ей хотелось видеть меня, чтобы я сообщила миссис Армстронг, что законный сын Арнольда находится в Ричфилде, и уговорить ее признать мальчика. Она умирает. Мальчик — Армстронг, поэтому имеет право на их имущество. Бумаги находятся в ее чемодане в Солнечном. Там же и письма убитого ею отца мальчика к Люси, что подтверждает истину. Она умирает. Земной суд судить ее не будет. А на небе, возможно, Люси выступит в ее защиту. Это она, Энн, спускалась по винтовой лестнице в ту ночь, когда Джеймисон заметил там кого-то. Испугавшись преследования, она открыла первую попавшуюся дверь и угодила в подвал. Внизу стояла корзина с бельем. Это ее спасло.

Я вздохнула с облегчением. Значит, все-таки это была не Гертруда!

Вот такая история. Как ни печальна она была, как ни трагична, умирающая женщина, рассказав ее, получила облегчение. Она не знала, что Томас умер, и я не стала говорить ей об этом. Пообещала позаботиться о Люсьене и сидела с ней, пока она окончательно не потеряла сознание. Ночью Энн умерла.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Когда я возвращалась домой со станции в Казанове, я увидела детектива Бернса, прохаживающегося по улице у дома доктора Уолкера. Значит, мистер Джеймисон все же установил за ним слежку. Я не сомневалась, что скоро все раскроется.

В доме стояла тишина. Были сняты две ступеньки, винтовой лестницы, но безрезультатно. Гертруда прислала телеграмму, что она приезжает вместе с Хэлси домой. Мистер Джеймисон, не найдя тайник, отправился в деревню. Позже я узнала, что он посетил доктора Уолкера под предлогом несварения желудка. Перед уходом спросил о расписании поездов, направляющихся в город, объяснив, что потратил на наше дело слишком много времени, и пожаловался на слишком живое воображение мисс Иннес-старшей. Доктор знал, что дом охраняется день и ночь. Но Джеймисон разуверил его: коль у дома такая скверная репутация, то охрана ему вовсе не нужна. И в этот вечер он и еще два детектива демонстративно отправились по главной улице Казановы к станции, дабы покинуть это злосчастное место.

Никто не знал, что на следующей станции они вышли и в темноте вернулись в Солнечное. Мне лично вообще ничего не было известно. Я, расстроенная исповедью миссис Уотсон, отдыхала у себя после поездки в больницу. Лидди принесла мне чаю. На подносе с чашкой лежала маленькая книжка из библиотеки Казановы — «Невидимый мир». На обложке были нарисованы веселые привидения, обернутые в простыни и танцующие вокруг могилы…

Когда я рассказываю о случившемся, именно здесь Хэлси постоянно замечает: «Женщина всегда считает, что дважды два — шесть». На что я ему отвечаю: «Если дважды два плюс икс равно шести, та найти неизвестное число очень просто. Детективы не могли найти потайную комнату, поскольку все время пытались доказать, что дважды два четыре».

Поглядев на обложку, я рассмеялась — ох и Лидди! Знала бы она, что роли этих веселых привидений довелось прошлой ночью играть доктору Стюарту, Алексу, мистеру Джеймисону и мне, она бы пришла в неописуемый ужас. Около пяти часов вечера Лидди велела мне вздремнуть, напялив на меня серый шелковый халат.