|
У Тины были темно-рыжие волосы, а у Ритки совершенно белые. Тина была спокойной и размышляла над любой проблемой, прежде чем что-то решить, кроме драк, конечно, — на оскорбления она всегда давала сдачи, причем сразу, без размышлений, а Ритка была непоседой и сначала что-то вытворяла, а потом думала. У Тины проявились явные способности к точным наукам, а у Ритки — к гуманитарным. Тина спокойно выслушивала ее рассказы о сто первом поклоннике, а Ритка замазывала йодом ее раны после очередной драки, успокаивая подругу и искренне не понимая, как они не видят, какая Тинка классная. Тина делала за нее уроки по алгебре, геометрии и физике, а Ритка переводила для нее с английского и писала сочинения.
В выходные они обязательно ночевали вместе, рассказывая на ночь секреты друг другу, то у Тины дома, то у Ритки. Когда их родители поняли, что с этим бесполезно бороться, просто договорились, что в одни выходные отдыхают от детей одни родители, а в следующие — другие. У Ритки очень рано умер папа, когда им было по десять лет. Семья у Ритки была самая обыкновенная, доходов особых не имелось, перед смертью папа тяжело болел, и все деньги, которые были в доме, ушли на лечение. Тинина мама собрала деньги на похороны со всех соседей, сходила в месткомы Риткиных родителей и настояла на материальной помощи семье. Тина подолгу и часто лежала в больницах, ее пытались лечить от неправильного обмена веществ, вызывающего полноту, и единственным человеком, кто ходил к ней в больницу два раза в день, была, разумеется, Ритка. После школы Ритка поступила в университет, на юридический, а Тина в институт. И у Ритки случилась большая любовь. Небывалая всепоглощающая страсть к старшекурснику. Они стали жить с ним у Ритки дома. Он объяснил ее маме, что, как только его родители смогут взять отпуск, они приедут и состоится свадьба. Ритка забеременела, он излучал счастье, говорил, что с нетерпением ждет рождения ребенка. Когда Ритка была на шестом месяце, будущий папаша скрылся в неизвестном направлении, тайно переведясь в другой институт и оставив записку, в которой сообщал, что не готов стать отцом и взять на себя ответственность за семью. Врачи предложили преждевременные роды, Ритке еще не было восемнадцати. Тогда на кухне у Ритки состоялся семейный совет, в который входили Тина, ее родители и Ритка с мамой. Ритка открыла «заседание» категоричным заявлением: — Ребенок ни в чем не виноват! Я не согласна ни на какие преждевременные роды! Он замечательный и только мой! — Ну, слава богу! — выразила общее мнение мама Тины. — А мы все собрались уговаривать тебя рожать! — Правда? — спросила Ритка и расплакалась. — Конечно правда! — сказала Ритина мама и прижала ее к себе. — Риточка, — вступил папа Тины, — мы посовещались и решили, что тебе ни в коем случае нельзя бросать учебу! Мы с ребеночком справимся, все вместе, а ты учись! После папиного выступления открылись «шлюзы» и все присутствующие долго, старательно и от души рыдали от счастья. Ритка родила замечательного, здорового — четыре двести! — сына. Дениска рос сыном полка. Его передавали из семьи в семью. Отводили и забирали из яслей по очереди — кто был свободен в данный момент. Родители работали, девчонки учились. Тина с Ритой бегали в детскую кухню и по врачам, которые так и не могли понять, кто же из них мама. Таскали его с собой на экзамены, когда некому было с ним сидеть, перекидывая его из рук в руки, как мячик. Когда Дениска стал говорить, он никогда не называл Риту мамой, а Тину тетей, для него они были Тина и Рита, и остались такими навсегда. Да и как он мог называть их по-другому, если, читая ему сказки, они сами умирали со смеху, а играя в мяч, заводились и устраивали соревнования друг с другом под его веселый хохот, и так далее, и так далее. |
