|
— Ну, не навсегда ведь. И потом, там и в дождь хорошо. Там есть такие навесы… Под ними можно жечь костры, жарить шашлыки… — Мама, — сказала Сашка, будто прыгая в ледяную воду. — Я поступила в институт. В институт специальных технологий города… города Торпы. Мама обернулась. Две шпильки торчали у нее изо рта, как тоненькие вампирьи клыки. — Я уже поступила, — повторила Сашка. — Раз с универом так получилось… Ну, я проучусь в Торпе год. А потом, может быть, переведусь. Про перевод она придумала только что, глядя в почерневшие, округлившиеся мамины глаза. — Какого города? — мама выплюнула шпильки. — Торпа. — Где это? — Недалеко, — соврала Сашка. — Там общежитие предоставляют бесплатно. И еще стипендия. — Институт… чего? — Специальных технологий. — Каких технологий! Ты же гуманитарий! — Специальных… Мама, ну это же нормальный, приличный ВУЗ. Не столичный, да. Провинциальный. Но там… Сашка запнулась. Мама смотрела на нее, как мог бы смотреть муравей на охваченный пламенем муравейник. — Саша, скажи, что ты пошутила. Сашка вытащила из кармана рыжеватую бумажку, напечатанную типографским способом, когда-то покоробившуюся от дождей и слез, но тщательно проглаженную утюгом. Мама пробежала ее глазами. Посмотрела опять на Сашку. — Послушай, тут дата — июнь… Откуда она у тебя? — Получила по почте. — Когда? Сашка задержала дыхание. Врать маме вот так в лицо — нелегкий труд, без привычки не дается. — Пару дней назад. — Саша, ты врешь. — Мама, это настоящий документ! Я поступила! В институт! И я буду там учиться! — у Сашки дрожал голос. — Так надо, понимаешь? — Понимаю, — мама оперлась о край стола. — Я понимаю. Ты ревнуешь. Ты — взрослая девушка — ведешь себя, как… как избалованный, скверный ребенок. С тех пор как… Не можешь мне простить, да? Не можешь простить, и устраиваешь демонстрации? — Нет! — Сашка захлебнулась. — Он тут ни при чем! Это просто… Ну… так получилось, что я поступила. Я поеду в Торпу, и… — Никуда ты не поедешь, — в голосе мамы был февральский лед. — Ты будешь учиться в нормальных условиях, в нормальном ВУЗе. Мне очень жаль, что я воспитала эгоистку, но больше никакого экстрима я не допущу. Спасибо за приятный разговор. И она снова отвернулась к зеркалу. * * * Спустя два дня холодных, скованных отношений мама пришла домой непривычно веселая, с розовыми «яблочками» на щеках. Оказалось, в университете открыт добор на вечернее отделение, и Сашку с ее баллами, может быть, примут. — А работать будешь у нас на фирме, — говорила мама, споро расставляя тарелки, раскладывая жаркое. — Я договорилась. Днем работать, вечером пары. Потом можно будет перевестись на дневное. Наверняка можно. На втором курсе или на третьем… Сашка молчала. — Завтра с утра надо будет подойти на кафедру. Комната тридцать два. Ты слышишь? — Я поеду в Торпу, — проговорила Сашка еле слышно. Над столом повисла мертвая тишина. |
