|
Нашли удобную скамейку на перроне и развернули запасы провизии. Сашкины бутерброды, так огорчившие ее вечером, сейчас улетели в одно мгновение: она поделилась с Костей, тот поделился с ней, нашлась бутылка минеральной воды, Костя открыл литровый термос, почти наполовину полный кофе. У Сашки задрожали ноздри; завтрак окончательно привел ее в хорошее расположение духа. Мимо станции прокатился товарняк, грохот улегся вдали. Установилась тишина, нарушаемая только голосами птиц. — Через полчаса придет автобус, — уверенно сказал Костя. — Адрес этой конторы — улица Сакко и Ванцетти, двенадцать. — Ты не знаешь, кто такие Сакко и Ванцетти? Костя пожал плечами: — Итальянцы, наверное… Мимо станции, уже в другую сторону, прокатился еще один товарняк. — Скажи, пожалуйста, — осторожно начала Сашка. — А с чего это тебе пришло в голову поступать на эти… специальные технологии? Кто тебе подал такую… идею? Костя помрачнел. Покосился на нее с подозрением. Сложил в кулек смятые салфетки и промасленную бумагу, уронил в пустую железную урну рядом со скамейкой. — Да я просто спрашиваю, — быстро добавила Сашка. — Если не хочешь отвечать — то извини… — Меня заставили, — неохотно признался Костя. — Тебя тоже?! Минуту они смотрели друг на друга. Каждый ждал, что первым заговорит другой. — Странно, — сказал наконец Костя. — Ты ведь девчонка. Тебе от армии косить не надо. — При чем здесь армия? — При том, — жестко сказал Костя. — Как по-твоему, мужчина должен служить в армии? — Не знаю, — сказала Сашка. — Наверное, должен… — И тут же добавила на всякий случай: — А не хочет, так и не должен. Костя вздохнул. Помотал головой. — Мне родной отец такой ультиматум выставил… Я ведь на юрфак пролетел, как фанера над Парижем. Второй раз уже. Меня этой осенью должны были призвать. Так отец… — Костя замолчал. Покосился на Сашку, будто удивляясь, с чего это ему вздумалось посвящать попутчицу, с которой и часа не знаком, в такие интимные подробности. — Значит, ты не хотел в этот институт? Костя пожал плечами: — Хотел, не хотел… Какая уже разница? Они замолчали. На перроне по-прежнему было пустынно, не появлялся ни обходчик, ни уборщик, вообще никто. Из-за кустов поднималось красное августовское солнце. Пели птицы. На высоких травах, росших вдоль полотна, выпала роса, и каждая капля переливалась цветными огнями. — А тебе ведь в армию не надо, — задумчиво сказал Костя. Сашка промолчала. Ей очень не хотелось рассказывать историю своего знакомства с Фаритом Коженниковым. Она надеялась, что и у Кости случилось что-то в этом роде, а оказалось, все просто: провал экзаменов, осенний призыв на носу, суровый отец… — Нам не пора? — спросила она немного нервно. Костя посмотрел на часы: — Ну, пошли… Там на остановке автобуса тоже скамейка есть… Вопреки Сашкиным опасениям, железные дверцы ячеек открылись легко. Костя сгрузил на пол оба чемодана. Ко дну Сашкиного приклеился скомканный бумажный листок. — Мусор какой-то, — пробормотал Костя и двумя пальцами отклеил бумажку. Это была записка — крупные карандашные буквы можно было прочитать даже теперь, когда листок изрядно пожелтел и замызгался: «Уезжай сейчас». |
