|
Захотел — и узнал. — Давайте сядем на лавочке и поговорим. — Я не собираюсь ни о чем с вами… Если вы не перестанете ходить за мной, я позову… я обращусь в милицию! — Саша, я не убийца и не грабитель. У меня к вам серьезный разговор. Определяющий всю вашу жизнь. Лучше будет, если вы меня послушаете. — Я не собираюсь. Уходите! Она повернулась и кинулась вверх по лестнице. К черной дерматиновой двери с номером «двадцать пять». На втором этаже все двери были рыжие. С тусклыми стеклянными табличками, и на них совсем другие номера. Сашка обомлела. За спиной негромко звучали шаги. Темный человек поднимался по лестнице. — Я хочу, чтобы это был сон! — крикнула Сашка. И проснулась. * * * — Мама, какое сегодня число? — Двадцать четвертое. А что? — Но ведь вчера же было двадцать четвертое! — Вчера — двадцать третье. Так всегда на отдыхе — числа путаются, дни недели забываются… Они спустились во двор, в безветренное и белое, будто молоко, душистое утро. «Павлиновые» деревья стояли неподвижно, как две розовые горы с цветущими на них абрикосами. Веселая толпа пляжников текла вниз по Улице, Ведущей к Морю. Сашка шла, почти уверенная, что это снова сон. У туристического киоска стояли, изучая маршруты и цены, молодые супруги. Их мальчишка — жвачка в зубах, колени в зеленке — примерял очки для подводного плаванья. Темного человека не было нигде, но ощущение сна не проходило. Они купили кукурузы. Сашка держала ее, теплую, пока мама вытаскивала из сарайчика и устанавливала на камнях прокатный шезлонг. Мягкий желтый початок пропитался солью, кукурузные зернышки, не успевшие огрубеть, таяли во рту. Огрызки сложили в полиэтиленовый кулек, и Сашка вынесла его к урне у входа на пляж. Темный человек стоял далеко, в толпе. Смотрел на Сашку из-под непроницаемых очков. — Я хочу, чтобы это был сон, — сказала Сашка вслух. И проснулась на раскладушке. * * * — Мама, давай сегодня уедем. Мама от удивления чуть не выронила тарелку: — Как? Куда?! — Домой. — Ты же так рвалась… Тебе что, здесь не нравится? — Я хочу домой. Мама пощупала Сашкин лоб. — Ты серьезно? Почему? Сашка неопределенно пожала плечами. — У нас билеты на второе число, — сказала мама. — Брала за месяц. И то достались боковые. И за квартиру у нас заплачено по второе. Саш, я не понимаю, ты же радовалась… У нее было такое растерянное, такое огорченное и беспомощное лицо, что Сашке стало стыдно. — Да ничего, — пробормотала себе под нос. — Это я так. Они спустились во двор. «Павлиновые» деревья разливали запах над песочницей и скамейками, над чьими-то старыми «Жигулями». Вдоль по Улице, Ведущей к Морю, топали, как на демонстрацию, отдыхающие с надувными матрацами наперевес. И продолжалось спокойное, жаркое, размеренно-курортное утро двадцать четвертого июля. У туристического киоска не было никого. Рядом, в кафе под чахлыми пальмами, компания ребят пила пиво и громко спорила, куда поехать. Все они были загорелые и длинноногие, и парни, и девушки. Все в шортах. Все с полупустыми рюкзачками на прямых спинах. Сашке захотелось уехать с ними. |
