— Вот-вот. Блин, голова совсем дырявая стала. Они же все уехали, так? Вот было бы хорошо, если б ты рассказал об этом журнале. Расспросил бы этих людей.

Вживую или по телефону. Восстановил детали. Так сказать, этапы большого пути. Он очень хочет вернуть, как говорится, эту часть нашего прошлого. Считает, что молодежи просто необходимо знать историю, но не может никого найти. А ты для него просто кладезь.

— Клад, видимо. Кладезь бывает кладезем чего-то.

— Ты не выебывайся. Ты просто скажи, нравится тебе идея или нет?

— Ну нравится, — вяло ответил Максим, который знал, что все эти «проекты», как правило, сходят на нет с такой же скоростью, с какой возникают. За его плечами были десятки таких «инициатив», которые никуда не приводили.

— Ты ведь многих знал?

— Знал многих… Вот только где теперь искать этих многих? Я ведь не поддерживаю ни с кем никаких отношений. На то они и эмигранты, что их теперь ищи-свищи.

— Слушай, там деньги реально хорошие заплатят. Кроме того, это серьезный контракт. Будет твоя книга — твоя и только твоя. Все лучше, чем ночами чужое говно редактировать. Ты же мечтал вернуться в литературу.

— Я тебе говорю про объективные трудности, а ты продолжаешь меня уговаривать.

— Ну, трудности… трудности везде есть. Короче, я этому человеку дал твой телефон. Он сам позвонит. Вы с ним поговорите и все обсудите. Человек он забавный — с легким криминальным прошлым.

— Да уж куда забавнее.

— Ну, с кем не бывает, — обиделся за одноклассника То-лик.

— Со мной, например, — хмыкнул Максим.

— Э-э, от сумы да тюрьмы… В общем, ты не против, чтобы он тебе позвонил?

— Ты дал ему мой телефон, а теперь спрашиваешь, не против ли я? А что если бы я был против?

— Но ты же не против.

— Да, Толик, с логикой у тебя всегда было зашибись. Ну ладно. Пусть звонит.

Максим собрался положить трубку, но спохватился.

— Эй! Алло! А зачем ты меня про завтра спрашивал?

— Блин! Хорошо, что напомнил, — обрадовался Толик. — Я же с фильмом запускаюсь. У меня завтра что-то типа кастинга. Ты ведь когда-то на актерском учился?

— Было дело.

— Слушай, будь другом. У меня, понимаешь, глаз совершенно замылился. Ходят какие-то мальчики-девочки из театральных вузов. Как однояйцевые близнецы. А на меня уже спонсоры давят. Давай, говорят, запускайся. Приди завтра. Я больше никого не могу застать. Глянь свежим взглядом, а?

— Но ведь я даже сценария не читал!

— Да ты просто талант оцени! А фактуру я и сам выберу.

— Ладно, — согласился Максим скрепя сердце — после предложения с книгой отказываться было неудобно.

— Заметано, старик. 14.00 на проходной ГИТИСа. Жду. Я там по дружбе комнату занял.

Максим повесил трубку и пошел на кухню. Банку с кофе так и не нашел. Сделал себе просто крепкий чай. Вернулся и уселся за компьютер. Через десять минут телефон снова зазвонил.

— Ну? — лениво спросил Максим в трубку, уверенный, что это снова Толик.

На том конце что-то зашуршало.

— Я с Максимом Терещенко говорю? — раздался незнакомый мужской голос.

— Да, — растерялся Максим.

— Это по поводу книги. Вам только что звонил Толя Комаров. Я не разбудил?

— А-а… Да нет… Я просто как-то не ожидал, что вы так быстро перезвоните.

— Ну а что время зря терять? Тем более я сейчас в Толиной квартире.

— Да? — удивился Максим. — А Толя где?

— И Толя здесь.

— А что ж он вам просто трубку не передал?

— Он сказал, что это будет неудобно.