Она подняла Людмилу Петровну из-за стола, за которым женщина торжественно поедала четырехсотграммовую упаковку мороженого. В семье Дины все были сладкоежками, но особенно сама тетя Люда, которая и передала своим детям эту любовь к неумеренному потреблению сладостей. Своим гостьям тетя Люда тоже положила по кусочку, по очень-очень маленькому кусочку, которые не шли ни в какое сравнение с той порцией, которую наворачивала сама хозяйка.
Впрочем, ни у кого из молодых женщин душа не лежала к угощению. Анжела к сладостям была равнодушна. А Кире с Лесей и вовсе было не до мороженого, так что они даже к нему не притронулись.
Что в свою очередь вызывало у тети Люды целую бурю возмущения:
– Ешьте, чего кочевряжитесь? Вкусно ведь.
Анжела все же заставила тетю Люду оторваться от сладкого, отойти с ней в сторону и там жарко зашептала ей на ухо:
– Эти две девушки, что со мной пришли, – они очень богатые. Может быть, одна из них придется Гермесу по вкусу, тогда вся ваша семья, и вы, и Дина, будете как сыр в масле кататься.
– Это как же?
Валяться как сыр в масле – это было заветной мечтой тети Люды, поэтому теперь, утерев рот, она слушала Анжелу очень внимательно, жадно впитывая каждое слово.
– А так… Мои знакомые мужей себе подыскивают. Увидели фотографию Гермеса, и обеим он так понравился, что сразу же захотели с ним познакомиться.
– Как про его судимости узнают, небось мигом передумают, – нерешительно произнесла женщина, но при этом явно чувствовалось, что ей самой этого бы очень не хотелось.
– Я их предупредила о судимостях.
– А они что?
– Они сказали, что всякий может оступиться.
– Да, и не один раз! Ты им об этом тоже скажи.
– Я сказала.
– И чего?
– Они все равно хотят.
– Ну и дуры!
И все же Людмила Петровна теперь поглядывала на подруг с куда большей симпатией, чем прежде. Пристроить удачно своих детей – это было ее заветной мечтой.
– Даже не знаю, что тебе и сказать. Гермеска-то у меня нынче вроде как при невесте.
– Да что вы?
– Но девка-то больно никудышная, – по-свойски поделилась с ней Людмила Петровна. – Сдается мне, что она наркоманка. И Гермеску моего, похоже, к этому зелью тоже приучает.
– Тогда надо его спасать! Он же хороший мальчик.
– Да, золотой был ребенок!
Глаза у тети Люды увлажнились. Говорить про своих детей она могла часами. И чтобы не дать ей возможности сесть на любимого конька, стащить с которого женщину будет уже затруднительно, Анжела торопливо произнесла:
– Тетя Люда, как бы нам Гермеса-то повидать?
– Дома его нет. Небось, у нее он… У этой наркоши своей.
– Пожалуйста, черканите нам его телефон. А мы уж его сами разыщем.
– Неужто прямо в притон к ним попретесь? – поразилась тетя Люда. – Не ходили бы! Не надо. Коли невесты жениха в таком болоте увидят, мигом замуж за него выходить передумают. По обеим же видно, какие они фифы!
Анжела успокоила встревожившуюся женщину, сказав, что в притон они не попрутся, а позвонят Гермесу и увидятся с ним в романтической обстановке где-нибудь в кафе или на природе. А еще лучше – в кафе на природе.
– Я знаю одно неподалеку.
– Да уж ты у нас все злачные места излазила, – не упустила случая пустить издевку тетя Люда. – Ни одно не пропустила!
«Вместе с вашей дочерью», – хотелось ответить Анжеле. Но она благоразумно промолчала, а тетя Люда написала ей телефончик своего сына, и они расстались, вполне довольные друг другом.
Напоследок Анжела решила уточнить, не говорила ли Дина, когда собирается вернуться, но Людмила Петровна лишь развела руками:
– Не было меня, когда дочь уходила. |