Рхиоу поднялась, встряхнулась и пересекла крышу.

Самое смешное, — подумала она, делая «шаг вбок» и начиная спускаться по невидимым ступеням из временно затвердевшего воздуха, — что хоть ты и знаешь, что Силы рядом и слушают тебя, твоих проблем это не решает. — Рхиоу всегда казалось, что эххифы испытывают такую же трудность, пусть и в меньшей степени. Люди или абсолютно уверены в существовании собственных богов, или сомневаются, но и наиболее пламенно верующим их вера приносит не больше душевного спокойствия, чем сомнение — остальным. Город был полон огромных великолепных зданий, в которых эххифы регулярно собирались, по-видимому, с целью напомнить своим богам — человеческой версии Вечных Сил — о том, что эти боги существуют (что представлялось Рхиоу совершенно ненужным), и сообщить, какого высокого мнения о них придерживаются молящиеся (это всегда смешило Рхиоу: как будто Силы, под руководством Первой создавшие и эту, и все другие вселенные, так уж нуждаются в признании со стороны эххифов или их восхвалениях, а то и неравнодушны к лести)…

Спустившись в проход рядом со зданием, Рхиоу поблагодарила воздух и отпустила его, а сама направилась к воротам, ведущим на улицу. По пути она размышляла о том, что Урруах ненамеренно подтвердил ее правоту: его заинтересовали вокальные произведения, исполняемые в самых больших из тех роскошных зданий, поскольку некоторые из мелодий были много древнее музыки, которую Урруах слышал на концертах. Кот отправился на службу в «кафедральный собор» в центре города, чтобы ознакомиться с содержанием песнопений, и вернулся в растерянности. Половина стихотворных текстов содержала такое самоуничижение эххифов и такую откровенную лесть Вечным Силам, что даже кошка в охоте сочла бы их неприемлемыми со стороны претендентов на ее внимание. Другая же половина содержала поразительно мрачный взгляд на мироздание и была полна ужаса перед немилостью Вечных Сил (что совсем уж удивительно — даже немилостью Прародительницы); ожидаемый конец света должен был сопровождаться уничтожением или вечными мучениями всех существ, не соответствующих стандарту. Рхиоу удивилась: как сумела Одинокая Сила наплести такое про Прародительницу, почему та не положила конец ее ухищрениям? Да, подобные идеи многое объясняли в поведении эххифов…

Рхиоу остановилась у химчистки на углу Семидесятой улицы и Второй авеню, дожидаясь, пока сигнал светофора остановит поток машин и она сможет перейти на другую сторону.

Они испуганы, — думала она, — и чувствуют, что нуждаются в защите со стороны вселенной. Дело усугубляется еще и тем, что хотя эххифы догадываются о существовании Сил, они не уверены в том, какова их собственная роль. Они даже не уверены в том, что происходит с ними, когда они умирают. — Смерть эххифа оставляла тягостное впечатление окончательности; впрочем, Рхиоу мало разбиралась в этом — ей только однажды случилось соприкоснуться с этой стороной реальности. Самим эххифам, похоже, было преподнесено множество взаимно исключающих версий того, что случается с ними После. Ее собственная хозяйка, Хуха, знала Рхиоу, где-то, где ей хорошо. Но где? И вернется ли она, как это случается с представителями Народа на протяжении девяти жизней? Хоть любая кошка и могла быть уверена в своем будущем, она все же всегда испытывает легкий шок, когда, взглянув в глаза нового знакомого, неожиданно узнает старого друга и по блеску в его глазах видит, что и он ее узнал. Шерсть Рхиоу встала дыбом, когда такое случилось с ней в первый раз — две или три жизни назад. Впрочем, постепенно она привыкла. Некоторые представители Народа стремились найти своих прежних знакомцев и закончить незаконченные дела или начать их заново в более благоприятной обстановке новой жизни.