Я замолчала, наткнувшись на суровый Варварин взгляд.

- Ты хочешь, чтобы я приглядывала за этой...

- За вашей кошечкой? - прервал ее Николай Иванович и расплылся в улыбке. - Да за такой красавицей - сколько угодно! Да вы не волнуйтесь, ей будет у нас очень хорошо! Кисонька такая милая...

В наступившей тишине был слышен обреченный вздох Варвары.

***

Выйдя из подъезда, я едва не налетела на Рейна.

Флегматичный прибалт стоял перед самым крыльцом, причем, судя по всему, стоял он здесь очень давно и уже понемножку начал пускать корни и обрастать мхом. Вид у него был какой-то неуверенный, можно сказать, даже взволнованный - если, конечно, этот флегматик вообще способен волноваться.

- Рейн, вы как здесь? - спросила я самым светским тоном.

- Да во-от, заше-ел попрощаться, - произнес он еще медленнее, чем обычно, и, по-моему, немножко покраснел.

- Так что же не поднялись в квартиру? Вы ведь знаете ее номер?

- Да.., да я.., в общем.., да, конечно...

Он окончательно смешался, и я пришла ему на помощь:

- И куда же вы уезжаете?

- Во.., во Францию.., там у меня дела, нужно разобраться с одним благотворительным фондом для детей-инвалидов...

Заговорив о работе, он преодолел смущение и снова стал прежним, привычным Рейном.

Действительно, привычным! Я поймала себя на том, что успела привыкнуть к его неторопливой речи, к его спокойным, уверенным жестам, к его седым вискам...

- Вот здорово, - воскликнула я, - мы с Лушей тоже едем во Францию! Завтра пойдем в турфирму. Давайте встретимся в Париже!

- Давайте! - Он поднял на меня глаза, и я увидела, что они голубые и очень красивые. - Я буду ждать вас каждый вечер, в семь часов, возле фонтанов на площади Согласия!