Как ни странно, ни он, ни она ни разу не попытались перевести переписку в романтическую плоскость. В первые годы их эпистолярной активности Борис был счастливо женат третьим браком, а у давно разведенной Янины не было ни малейшего желания вносить в налаженную жизнь очередную сумятицу. Уединение, возможность писать и читать по ночам ее вполне устраивали, и точка.

Прошло лет десять с начала их бурной переписки. Однажды Янина с трудом разлепила глаза и увидела себя в больничной палате. Тяжелая операция и сутки в реанимации были позади. Она выжила, значит, надо было возвращаться к обычной жизни. Янина вспомнила, как с трудом дотянулась до телефона и открыла почту. Первое письмо было, конечно, от Бориса. Он весело шутил о врачах, подбадривал ее, призывал скорее вылезать из больничной тягомотины. Ей внезапно захотелось встать с больничной койки и дойти до двери, ведущей из палаты в коридор.

Через несколько минут Янина тащилась по коридору, толкая рядом с собой капельницу, и обдумывала дурашливый ответ Борису:

«Я вернулась с того свету,

Сообщаю: смерти нету».

Через пару дней, еще находясь в больнице, она открыла новостную ленту в социальной сети и обмерла. Лента была полна соболезнованиями Борису. Оказалось, накануне у него умерла жена. Любимая третья жена Вера! Где, в каких закоулках души он нашел силы поддерживать в столь горестное время далекую подругу по переписке? Это осталось для Янины Ивановны загадкой.

Она вспомнила про сыр и скосила глаза на дерево за окном. Ворон смотрел в ее сторону и, похоже, улетать не собирался. Ну и бог с ним, других забот хватает! Борис, например, уже несколько дней ждет ответа на свое подробное послание.

Янина Ивановна притащила в кухню ноутбук и уселась перед ним с чашечкой кофе. Она кликнула адрес, стоявший первым в списке контактов, и привычно застучала по клавишам:

«Доброе утро, Борис!

У нас в Москве стоит такая жара, что все стараются перебраться поближе к воде. Мне вспомнился симпатичный теплоход, на котором мы с Вами прокатились в Питере, ища прохлады. Помните, как было чудесно? На палубе играл маленький оркестр, мы проплывали мимо Зимней канавки, Эрмитажа, на другом берегу Невы виднелись Ростральные колонны и Биржа… Вы еще тогда сказали, что родились в Петербурге, но за всю жизнь так и не привыкли к этим роскошным видам, от которых замирает сердце…».

Янина на секунду прекратила стучать по клавиатуре и задумалась. Какое огромное сердце у Бориса! Три жены, пятеро детей от двух браков, шестеро внуков… И как у него на длинные письма к ней времени хватает? Порой она едва успевала отправить очередное послание, как на него тут же прилетал ответ. Видимо, Борис замечал, что она уже в сети, и был, что называется, на старте с накопившимися мыслями и новостями. Кстати сказать, переписывались они обычно ночью.

Янина Ивановна долила в чашку кофе и вновь застучала по клавишам:

«Вы тогда, на пароходе, сказали, что оркестрик неплохо шпарит ретро попсу, но все таки Рахманинов и Чайковский несравненно лучше. Я в очередной раз удивилась, что наши вкусы совпадают даже в музыке…».

Янине показалось, что клавиши стучат непривычно громко. Она подняла глаза. Пернатый гость расхаживал за окном и, не мигая, смотрел на нее блестящим черным глазом.

Женщина вздохнула, достала из холодильника кусок докторской колбасы и отрезала от него прозрачный ломтик. Птица ловко подхватила угощение, но улетать не собиралась.

– Ладно, торчи тут, сколько хочешь, у меня дел полно, – проворчала Янина и подумала:

«Какие такие дела на пенсии? Это английская королева участвует во всех церемониях почти до 100 лет, а мне остались борщи да стиральная машинка.