— Имеет. То, что произошло с ними, воздвигает стену между нами, а я намерен ее сломать.

— Мама безумно любила отца, — нерешительно начала она.

— А он ее не любил?

— Не знаю. Возможно, любил по-своему. Он был шалопаем, азартным игроком и бабником. В самом начале они были счастливы, но к тому времени как я стала что-то понимать, все у них уже было из рук вон плохо. Папа приезжал домой, и мама была счастлива. Он рассказывал всякие истории о своих путешествиях, потом, прожив одну-две недели, оставлял немного денег и снова исчезал. Мама плакала. Нередко до нее доходили слухи о других женщинах. Из-за этого она тоже плакала. Она сидела у окна и ждала, не покажется ли он вдалеке, а когда день проходил и отец не появлялся, она снова принималась плакать. Вот такая жизнь, больше ее ничто не интересовало. Так и тянулись день за днем. Когда отца пристрелил один обманутый муж, заставший его в постели собственной жены, мама продолжала плакать. Мне иногда кажется, что она и умерла, изойдя слезами. Несмотря на все причиненное ей зло, она, похоже, не хотела жить в мире, где нет его.

— Но в этом мире осталась ты, — напомнил Митчел, понимая, что своим вопросом заставит обнажить и другие скрытые шрамы. Однако ему надо было знать все.

— Да, я осталась, — равнодушным тоном произнесла Мора. — Когда я подросла, то стала работать по хозяйству, и у матери стало больше времени, чтобы думать об отце, писать ему письма, умоляя приехать домой, и проводить с ним каждую минуту, когда он изредка появлялся дома. Она учила меня быть настоящей леди, потому что верила: он скоро разбогатеет, и мы будем приняты в обществе как равные. Но я связывала ее, она не была свободной и не могла в любой момент последовать за ним. Кажется, иногда она ненавидела меня за это. В конце концов она все-таки последовала за ним. Вот такая судьба.

Митчел взял ее лицо в свои ладони и заглянул ей в глаза:

— Мора, любовь моя, я же не похож на твоего отца. Его прекрасные глаза смотрели с такой нежностью, что у нее часто-часто забилось сердце.

— Нет, не похож, — прошептала она, разумом и сердцем понимая искренность его слов.

— Меня не тянет шляться по свету, и в азартные игры я не играю, разве что иногда в картишки с приятелями. — Он нежно прикоснулся губами к ее губам. — И главное, я не бабник. Перестань смотреть так недоверчиво, это портит твои очаровательные глазки. Я не был святым. Никогда не стремился к этому и никогда не утверждал, что святой. Я был одиноким свободным мужчиной. Но я не отпетый повеса и никогда не был завсегдатаем борделей. А ты, Мора, не похожа на свою мать.

Она вздохнула:

— Думаю, что не похожа. В последнее время я много размышляла об этом и знаю, что на ее месте никогда не смирилась бы с отцовскими похождениями.

— Есть и еще одно, что отличает наши отношения от отношений между твоими родителями. Я люблю тебя, Мора.

Мора испуганно уставилась на Митчела, пытаясь прочесть в его глазах правду. Сердце у нее бешено колотилось, она приложила к груди руку, чтобы успокоиться.

— Ты меня любишь?!

Митчел улыбнулся, немного обиженный тем, что она немедленно не ответила ему теми же словами. Однако, уловив в ее вопросе не только сомнение, но и ликование, воспрянул духом.

— Да, Мора. Я полюбил тебя сразу. — Он снова привлек ее к себе. — Видишь ли, я всегда верил, что узнаю с первого взгляда женщину, предназначенную мне судьбой. И тут я понял, что ты и есть моя женщина. Первый же поцелуй подтвердил это. Я не сразу понял, что это и есть любовь. Но почувствовал: то, что происходит между нами, настоящее. Я хотел, чтобы и ты поняла это, потому что с самого начала решил: мы должны пожениться.