— Подозреваю, что он спрятался за конторкой. Это были те же самые люди?

— Да. Как видно, мне не удалось обмануть их своим школьным французским языком.

— Насколько я понимаю, некоторые фразы едва ли были заимствованы из лексикона школьницы.

Она покраснела еще сильнее.

— Да, вы правы. Скорее они из лексикона матроса с речного судна, потому что меня научил им Билл Джонсон. Ну что ж, еще раз благодарю вас за то, что помогли мне, мистер Каллахэн, но теперь я хочу отдохнуть. Полагаю, утром мне не позволят понежиться в постели, придется пораньше отправиться в путь.

— Ваша комната или моя?

— Простите, не поняла?..

— Вы хотите остаться здесь или перейдете в мою комнату?

Хотя интуиция подсказывала Дейдре, что он не предлагает ничего неприличного, она возмутилась:

— О нет! Вы, как и положено пай-мальчику, пойдете в свою комнату, а я останусь здесь.

Тайрон поставил стакан на стол и встал. Положив руки на подлокотники кресла, он взглянул ей в глаза, но, к своему удивлению, не увидел в них страха, только настороженность. Очевидно, она все же доверяла ему, хотя и отказалась отдать документы. Обведя взглядом ее хрупкую фигурку, роскошные волосы, рассыпавшиеся по узким плечам и ниспадавшие до изящного изгиба бедер, он подумал: а ей все-таки стоило бы немножко побаиваться его. Вся она, аромат ее тела, близость полных губ, несмотря на предельно целомудренную ночную сорочку, вызывала в нем острую чувственную реакцию.

— Послушайте, мисс Кении, я был очень терпелив, — сказал он, не прореагировав на ее смешок. — Я согласился с тем, что вы приняли на себя обязательства вашего отца. Я согласился, когда вы настояли на том, чтобы держать документы при себе, которые в общем-то по праву принадлежат мне. Я согласился позволить вам сопровождать меня в Парадайз, несмотря на то что это создает дополнительные трудности и увеличивает опасность. Однако после того, что случилось у вас в номере и в столовой, я настаиваю на том, чтобы мы с вами держались вместе. Сожалею, если это оскорбляет ваши чувства.

— Ничуть вы не сожалеете, — пробормотала она, но, заметив его сердитый взгляд, замолчала, плотно сжав губы.

— Если вы намерены ехать вместе со мной в Парадайз, то вам придется согласиться принять мою защиту и не жаловаться на то, в какой форме она предлагается, если это даже причиняет вам неудобства.

— Речь идет не о неудобствах, сэр. Речь идет о том, что если эта скандальная история дойдет до чьих-либо ушей в Сент-Луисе, мое доброе имя будет опорочено.

— Вы предпочли бы, чтобы до их ушей дошли вести о вашей безвременной смерти?

Дейдра сжала руки в кулачки и бросила на него сердитый взгляд, с трудом сдержав желание пустить их в ход. Однажды он уже использовал эти аргументы, чтобы навязать ей свою волю. Судя по всему, он собирался и впредь прибегать к ним, а она уже сыта этим по горло. Но все же больше всего ее беспокоила необходимость находиться с ним рядом — днем и ночью. Он волновал ее, и это ее настораживало. У нее не будет времени побыть одной, вырваться из-под дурманящего воздействия его близости, прийти в себя и немного успокоиться. Но не могла же она объяснить ему все это.

— Вам, возможно, трудно это понять, сэр, но бедной девушке следует прежде всего дорожить своим добрым именем, — повторила она.

Я это понимаю. Однако уверяю вас, что к тому времени, как мы доберемся до Парадайз, мы придумаем какое-нибудь приемлемое объяснение, которое всех успокоит. Конечно, если в этом возникнет необходимость. Думаю, что вести о ваших приключениях едва ли дойдут до Сент-Луиса, поскольку вы ведь путешествуете под именем миссис Айрин Уильяме. Кстати, если вы будете продолжать называть себя так там, где мы будем останавливаться по дороге, то вы легко смогли бы отрицать свою причастность Ко всему этому делу.