Каждый тянул игрушку в свою сторону. Вит был сильнее, конечно же, но он не смог бы высвободить велосипед из ее цепкой хватки, не причинив ей вреда. И хотя Мирабелла считала его очень испорченным — очень, очень испорченным, — она знала, что он не рискнет причинить женщине физическую боль. Ей было приятно знать, что сейчас, скорее всего, Вит проклинает кодекс чести.

Смирившись с тем, что не сможет отобрать у него велосипед, она решила потянуть за него как можно сильнее, а потом резко отпустить, надеясь, что Вит упадет и больно ударится. Но когда за его спиной открылась дверь, мелькнул бронзовый шелк и седые волосы, она придумала другой план.

Коварный, ребяческий и ужасно несправедливый план.

Идеальный план.

Она отпустила велосипед, сделала шаг назад, подняла руки вверх ладонями от себя.

— Я не смогу, Вит. Нет, пожалуйста, не думаю, что это безопасно.

— Какого черта ты…

— Виттакер-Винсент! Ты уговариваешь Миру прокатиться на этой чудовищной машине?

Услышав, как его мать произносит эти освященные в веках и наводящие ужас звуки — его первое и второе имя, — Вит побледнел, затем покраснел, затем впился в Мирабеллу стальным взглядом.

— Ты дорого за это заплатишь, — прошипел он. «Возможно, — подумала она, — но оно того стоит».

Вит обернулся и улыбнулся матери. Это была маленькая женщина с голубыми глазами своих детей и округлыми чертами, которые она унаследовала от отца. Скромно одетая, розовощекая, обладающая мягким голосом, она часто напоминала людям милую тетю или более молодую копию их любимой бабушки. Это обманчивое впечатление леди Тарстон давно научилась использовать в своих интересах.

Вит с трудом сглотнул.

— Конечно же, нет. Я…

— Ты намекаешь, что я стара? — спросила леди Тарстон.

— Я… — Это озадачило и насторожило Вита, поэтому он пустил в ход свое обаяние. — Вы воплощение юности, матушка.

— Хорошо сказано. Но ты уверен? Может быть, что-то случилось с моим слухом? Или зрением?

Наступила пауза, так как Вит распознал ловушку, потом еще одна, когда он понял, что ничего другого не остается, как позволить ловушке захлопнуться. Мирабелла изо всех сил старалась не засмеяться.

— Уверен, что все в порядке, — наконец произнес он.

— Какое облегчение это слышать! Я уж подумала, ты станешь рассказывать мне, что я неправильно поняла ситуацию. Такое случается, знаешь ли, когда стареешь и чувства притупляются. Очень сбивает с толку, наверное.

— Наверное, — пробормотал Вит.

— Ну, теперь, когда все выяснилось, извинись перед Мирой и убери эту штуку. Я не хочу, чтобы кто-то из гостей разбил себе голову.

Мирабелла, безумно довольная решением леди Тарстон, вынырнула из-за плеча Вита.

— А что, если мисс Виллори захочет прокатиться? — поинтересовалась она с невинным видом.

Леди Тарстон, казалось, на минутку задумалась.

— Нет, раны головы обильно кровоточат. А мне так нравятся мои ковры.

Мирабелла смеялась и наблюдала, как леди Тарстон удаляется, шелестя бронзовыми юбками.

— Я жду, Виттакер-Винсент. Вит повернулся к ней лицом.

— Чего? — рявкнул он.

— Извинений, конечно.

— Хорошо. Жди дальше.

Она засмеялась и собралась уходить, предвкушая, как он будет сверлить ее взглядом, пока она не скроется из виду.

Мирабелла вздрогнула, когда он схватил ее за руку и развернул к себе.

— О, это еще не все, чертовка.

«Уходи. Брось».

Вит знал, что должен это сделать, но даже когда слабый голос разума подсказывал, что так лучше, более сильный и куда более властный голос гордыни взывал к мести.