Леля приготовила отличный обед, правда, продукты пришлось тащить из Москвы, водочка на даче была настоянная на лимонных корках.

Сначала Митя подробно выспрашивал о детях.

Она ничего особенного не рассказала, так как видела их, с их взрослением, все реже и реже. Кто она им?

Но все же она знала много больше, чем Митя, который вообще ничего не знал, кроме того, что ухнула ему на голову Кира…

Леля сказала, что Митенька действительно окончил Духовную академию, получил приход, Митенька — ангел, она может поручиться, — великодушный и справедливый…

Анна?.. Да, красавица удивительная, но девочка не очень удачная… Однако с ней дружит Митенька, говорит, что она не пропащая, и Леля верит, что Митенька направит ее на дорогу нормальной жизни…

— Митенька все может, — с убежденностью, почти верой, резюмировала Леля. — Терри?.. сложный характер! Костик еще ребенок!

Леля умело сгладила все, за что Митя был ей несказанно благодарен и тоже начал наполняться верой, что все образуется. Он очень хотел их всех увидеть, но больше всех его интересовал Верин Митечка.

О нем Леля говорила как-то сухо и без радости:

— Да, очень умен и способный, даже талантливый программист… — Похож внешне на Веру и внутренне тоже… — сказала она, — ведь она довольно холодный человек…

И Митя почувствовал в доброй Леле нотку неприязни. «О нет, — подумал Митя, — Вера совсем другая! Я-то знаю. Просто она не прощает подлости. Но я ведь не знал, что есть сын!.. Боже мой! Если бы я знал! — думал Митя с отчаянием, будучи сейчас уверен, что тогда бы он ушел к Вере… А на самом деле?.. Может быть… Теперь этого уже никто не узнает, — что было бы, если бы…

Леля засобиралась домой — через десять минут уходил последний автобус на станцию…

Но Митя с такой мольбой смотрел на нее, что она вздохнула и осталась. Они проговорили до утра. Митя рассказал все до дна честно.

Он исповедовался Леле, освобождаясь.

Ведь он ни разу в жизни ни одному человеку не рассказывал ВСЕГО!

Когда они поняли, что валятся с ног от усталости и времени — пять утра, Леля сказала:

— Митя, я постелю тебе наверху, а сама прикорну здесь, скоро уже поеду, мне надо в Москву… А ты спи. Я скоро снова приеду… И тогда мы поговорим о твоей работе. Здесь многие живут круглый год, дачи старые, и почти все уже перестроены в коттеджи, завтра увидишь. Думаю, ты сможешь давать уроки английского, уверена, желающих будет достаточно. Я поговорю.

Митя не нашелся что ответить и готов был зарыдать…

Уйдя наверх, он задался вопросом: стоит ли через некоторое время спуститься к Леле? Ему и ей нужны теплота и духовная близость, не секс. Для Мити Леля осталась той давней прекрасной Еленой Николаевной, с огромными голубыми глазами, чуть располневшей, ну и что?

Он любил Елену Николаевну сегодня вечером почти как тогда…

Митя спустился вниз.

Горела настольная лампа, а Елена Николаевна просматривала какой-то журнал. И увидела его. Приподнялась на локте и осторожно спросила:

— Митя, что-нибудь нужно?..

Он не ответил, подошел к дивану и присел на край.

Она смотрела на него странным взглядом, в котором была какая-то боязнь, не страх, а настороженная боязнь.

Он наклонился к ней, вдохнул сладковатый запах духов…

Она резко села на диване, на ней была ночная рубашка розового цвета с резными листиками, она шла Леле, давая розовый отсвет на лицо, руки…

— Не нужно, Митя, — попросила она искренне, — я понимаю, что ты чувствуешь себя обязанным…

Помолчала, подавила некоторую горечь, проскользнувшую в голосе, и спокойно закончила:

— Я люблю тебя, но теперь совсем по-другому.