– Десять лет назад вы преподавали на подготовительных курсах в иняз.

– Что-то такое было… – неуверенно сказала Сотникова.

– И я – одна из абитуриенток. Вы нам английский язык читали. Конечно, нас было много, и вы не могли всех запомнить…

– Точно! Вспомнила. Меня сразу после окончания вуза оставили работать на курсах. Господи! Как давно это было!

– Вот, вы нас всех выучили, и я поступила в институт.

– Значит, мы с вами одни ступени обтаптывали! – обрадовалась Даша.

Как водится, тут же стали вспоминать преподавателей. Выяснилось, что у Дарьи и у Алисы читали дисциплины одни и те же педагоги – обе учились на одном и том же факультете. Сотникова распорядилась принести в кабинет кофе, и молодая женщина стала рассказывать о себе.

– После окончания вуза я работала в «Интуристе». Там и познакомилась со своим будущим мужем. Вернее, я начала подрабатывать как переводчица еще во время учебы. Так что познакомились мы с Джоном, когда я училась на первом курсе.

– Но он дал вам возможность закончить учебу? – спросила Сотникова, стремясь к точности во всем.

– Иначе и быть не могло, – кивнула Алиса. – Мы поженились после окончания вуза. И я уехала с ним в Лондон. А теперь вот вернулась, не смогла больше…

– Давайте начнем с самого начала, – предложила Сотникова как можно доброжелательнее. – Насколько я понимаю, живя в Лондоне, вы могли блестяще совершенствоваться в языке. Вы работали?

– Первое время – да. Экскурсоводом в турфирме. Это было такое счастье! – сказала Алиса, впервые улыбнувшись. – Но работа продлилась очень недолго. Счастье закончилось.

– Почему? Что случилось?

– Ничего. Муж не захотел, чтобы я работала. И пришлось сидеть дома.

– Быть домохозяйкой – непростой удел, – не скрыла своего сочувствия Дарья.

– Вначале я старалась как-то приспособиться. Управительница большого поместья все-таки. У Джона все обустроено, как в старой доброй Англии: конюшни, псарня, работники, кухарка, горничная, дворецкий…

– И от всего этого вы сбежали?! Ну и ну! Здесь вас мало кто поймет. Алиса, скажите честно, почему? Только из-за того, что устали от безделья?

– Я не просто устала. У меня пропали все желания! Я влачила какое-то жалкое декоративное существование. Стала чувствовать себя вещью. Какой-то вазой или подушкой на кушетке. Перестала радоваться… Потому что в тюрьме не может быть гармонии, даже если прутья на решетке золотые, – сказала Алиса, глядя прозрачными глазами в пытливые глаза главы рекламного агентства.

– Но ведь вы могли завести детей. Многие женщины находят себя в материнстве.

– Джон категорически не хотел иметь детей. Я долго не понимала почему. Потом все выяснилось… Но это трудный разговор, как-нибудь потом. Впрочем, Вера Алексеевна знает.

– Ну хорошо. Дети – еще не все в жизни, – вздохнула Даша. Ее сын учился в американской школе, и она уже привыкла жить с ним врозь. – Есть же друзья, знакомые, светская жизнь какая-то…

– Ой! Бог ты мой! Вы, Дарья Николаевна, даже представить себе не можете… Муж был категорически против любых знакомых и любых контактов.

– Как это? – Такого умудренная рекламиссис еще не слышала.

– Очень просто. Мне не разрешалось общаться с русскими, с русской эмиграцией, потому что все они, по словам моего супруга, бандиты. Даже актрисы, художники или радиоведущие. Все они – русская мафия! Что касается англичан, то семейные пары, друзья мужа, меня не приняли.