Высказав Андрею все, что накипело у нее на душе, Вера уже мирно спросила:

– Знаешь, почему Дездемона была задушена, а не умерла от старости в кругу детей, внуков и правнуков?

– А… Ну… Отелло думал, что она ему изменяет… – пролепетал Двинятин, не успевая за слишком быстрой сменой темы.

– Нет, это случилось оттого, что у нее не хватило темперамента закатить своему Отелло полноценный разбор полетов! Понимаешь?

– Не очень, – честно сознался Андрей.

– Объясняю! Лучшее средство избежать разочарования в окружающих – говорить о своих ожиданиях! Я тебе попыталась сообщить, на будущее, что свидание назначают не для общения с другими, пусть даже сто лет не виденными приятелями. Усекаешь?! И не для того, чтобы женщина, которую ты пригласил в кафе, чувствовала себя лишней! Я понятно излагаю?

Настоящий мужчина не обижается на любимую женщину, даже когда не сразу понимает, почему она вдруг из милой лапоньки-кошечки превращается в пантеру Багиру. Он старается рассуждать логически: что он сделал не так? Но с Верой требовалось соображать намного быстрее, чем позволяет логика. Потому что она уже встала и собиралась покинуть «Умку».

Андрей вскочил, взял ее за руку и усадил обратно, торопливо подыскивая нужные слова.

– Ну зачем ты треплешь нервы мне и себе? Они ведь не восстанавливаются, – пробормотал он первую банальную фразу.

– А кто тебе сказал, что они непременно должны восстанавливаться? Может, умница природа нарочно так рассчитала, чтобы ко времени, когда износится все в организме, на место не восстановленных клеток пришла, наконец, мудрость.

«Плохая попытка. Не засчитано. Попробуем еще…»

– Погоди, стоп! – решительно сказал мужчина. – Что не так?!

– Посмотри на меня! Внимательно посмотри! – потребовала возлюбленная.

– Смотрю! И насмотреться не могу на самую любимую женщину в мире. Ты даже в гневе прекраснее всех на свете! – пытаясь улыбаться, почти прокричал Двинятин.

– Вот. Значит, чтобы услышать от тебя комплимент, мне пришлось устроить скандал. А чтобы ты сообразил подарить мне цветы, мне что, нужно нанести тебе тяжкие телесные повреждения?! – спросила Вера, вся дрожа от переполнявшего ее гнева.

– Боже, какой же я идиот! – спохватился Андрей.

Они смотрели друг другу в глаза. Во взглядах были и отчаяние, и любовь, и обида, и извинения, и страсть, и невозможное безумное желание. Вот проскочила искорка… И они облегченно расхохотались. Смех сделал свое главное дело: превратил драму в комедию.

Тут принесли и поставили перед влюбленными кофе, мороженое и тарелку с трюфелями.

– Посмотри, маленькая, что я тебе заказал… – заискивающе произнес Двинятин.

Посмотреть было на что. Шоколадные шарики лежали, завернутые любовно каждый в свою бумажную формочку. И были они разными, как краски на палитре художника. Один – белый, похожий на комочек теста, остальные – всех оттенков коричневого. Одни обсыпаны темными, другие светлыми хлопьями или мельчайшей пудрой. Поистине королевское блюдо!

– Хитрый ты, Двинятин, – сказала Вера. – Знаешь ведь, что не смогу долго на тебя сердиться…

Он облегченно вздохнул. Оба налегли на угощение, запивая его ароматным кофе. Оказалось, что похожий на белое тесто шарик приготовлен на основе бананового ликера, у него вкус банана. Андрей пододвигал Вере трюфеля, желая отдать ей самые вкусные, но она откусывала половину и возвращала остаток ему.