– Ни в коем случае! – категорически замотал головой Юрий. – Тут и без того нестерпимые боли!.. Нет, я не перенесу твою Катю-гестапо с ее железными руками.

– Но ведь нужно же как-то лечиться! – Вера пыталась уговорить экс-супруга.

– Мне уже стало лучше. От одного твоего присутствия, – жалобно пролепетал Лученко. – Вер! Ты ведь не бросишь меня в таком положении? Не уйдешь? А вдруг мне станет хуже?!

Впервые за прожитые бок о бок с Верой восемнадцать лет он вдруг показал, как она ему нужна. Именно тогда, когда она уже окончательно вычеркнула его из своей жизни!..

– Хорошо. Я побуду. В крайнем случае баралгин уколю. Или сделаю новокаиновую блокаду, если тебе совсем поплохеет, – вздохнула Вера. – Но учти, я не могу сидеть с тобой весь день…

– Да-да, конечно! – заторопился больной. – В смысле – нет, не сиди. Я понимаю, у тебя же работа, пациенты… – Про работу и пациентов он тоже вспомнил впервые. – Главное, чтобы ночью!.. Я тебе буду очень благодарен…

Вера сжала зубы и отправилась в свою комнату, где ее ждал преданный Пай.

Тем временем приема в клинике действительно никто не отменял. Рабочий день психотерапевта Веры Алексеевны Лученко должен был идти своим чередом. Ветеринар тоже трудился, врачуя братьев наших меньших. В перерывах между больными – людьми и животными – они созванивались. Когда любимая сообщила, что ей придется какое-то время ночевать у себя дома, а не у Даши, Двинятин снова расстроился. Попрощался он с Верой таким голосом, словно это не Юрию, а ему нужно было срочно делать новокаиновую блокаду.

По натуре старшая Бессонова была семейным диктатором. Даже на безответную домработницу бабушка Влада умудрялась покрикивать. Хотя больше некому было ей помогать: содержать в чистоте огромную двухэтажную квартиру, где она после смерти невестки и сына жила с внуком, покупать продукты и сочинять немудреные первые и вторые блюда – уровня средней столовки. Уже с первых минут, переступив порог дома Бессоновых, Вера просто всей кожей почуяла напряженную атмосферу. А старуху с первого взгляда отнесла к тому манипулятивному типу, который доминирует, приказывает, ссылается на авторитеты – словом, делает все, чтобы управлять близкими. Хотя и преувеличивает свою силу… Так вот почему Алиса, вернувшись из Англии, не стала жить рядом с родными бабушкой и братом! Окинув взглядом квартиру, Вера мельком отметила, что богатая в прошлом обстановка поредела. Видимо, обитатели квартиры хорошо знакомы с ломбардом. На стенах темнели места, где когда-то висели картины. Фарфоровая горка была наполовину пуста.

Владилена Геннадиевна оценивающе посмотрела на гостью и, не дав ей слова сказать, сразу же перешла в контрнаступление.

– Мне звонила Алиска с этой чушью! Дрянная девчонка! Всегда была неуправляема.

– Владилена Геннадиевна, послушайте…

– И зачем она вас прислала? Вы вообще кто?

– Я врач. Вы не могли бы…

– Зачем мне врач? Что за бред, не понимаю? Мы все тут более-менее здоровы. Хотя в моем возрасте о каком здоровье может идти речь… А вы какой врач? Какая у вас специальность?

– Психотерапевт, но…

– Господи! Этого не хватало! Ей бы самой нужно лечиться! Негодяйка! Вместо помощи от нее одни только глупости. Вот верно сказано: «Когда Господь хочет наказать человека, он прежде всего отбирает разум!» Мне-то вы зачем? У меня с головой полный порядок. Дай вам Бог такую светлую голову, как у меня!

– Владилена Геннадиевна! Выслушайте же меня, пожалуйста! Вы можете…

Однако старшая Бессонова не собиралась слушать непрошеную гостью.