— Что такое я мог видеть?

— Граф пошевелился.

Хризолог улыбнулся суеверию своего собрата.

— Я этому не верю, ведь я в здравом рассудке.

— Не веришь? Так погляди же.

Взяв свечу в руки, дон Клавдий-Гобелет подошел к мертвому, который теперь лежал неподвижно.

— Удивительная вещь, — шептал он. — Мне казалось, я так хорошо видел.

Но он не окончил монолога. На этот раз вскрикнул Хризолог: труп поднялся и сел в гробу.

— Иисусе Христе! Спаси нас! — шептали монахи.

— Что это значит? — раздался громовой голос.

Дон Клавдий-Гобелет схватил за руку старого францисканца, и оба упали лицом на пол церкви в крайнем ужасе. Ни уходить, ни кричать у них не было сил.

Граф Каспар д'Эспиншаль встал, шатаясь; его глаза, широко раскрытые и неподвижные, походили на глаза человека, пробудившегося от летаргического сна. Прежде всего он заметил катафалк и свечи.

— Значит, я умер, — подумал он первоначально. Но полное соображение скоро к нему возвратилось: припомнив свое происшествие у доктора Лагульфа, бегство по крышам, Телемака де Сент-Беата, стражу и комнату старухи, он вспомнил и то, что выпил яд.

«Значит, если я живу, выпитое мной не яд», — подумал он. Глаза его скоро разглядели окружающие предметы: церковь францисканцев, двух монахов на земле и тяжелые колонны, исчезавшие во мраке. Теперь он уже понимал свое положение и сейчас же сообразил, как ему действовать.

Он легко, не чувствуя никакой боли, соскочил на каменный пол церкви.

Услышав этот прыжок, монахи потеряли разум и забормотали: «Господи, избавь от сатаны!»

Дон Клавдий-Гобелет вопил, прося дьявола дать ему время раскаяться.

Граф положил свою руку на плечо капеллана, говоря:

— Дурак! Имей я честь быть чертом, твоя душа давно была бы в аду.

Капеллан открыл один глаз.

— Вы шутите, ваше сиятельство?

Но лишнего времени у Каспара д'Эспиншаля не было.

— У тебя ключ от церкви? — спросил он.

— У брата Хризолога!

— В таком случае иди и отопри.

Трепещущий Хризолог, толкаемый вперед, пошел отпирать двери.

Каспар д'Эспиншаль вышел и исчез во мраке, но увел за собой и дона Клавдия-Гобелета, говоря ему: «Ступай и ты со мной. В городе ко мне могут привязаться».

Только четверть часа спустя старик Хризолог сообразил, что случилось. И сообразил только потому, что отряд стражи, под предводительством Телемака де Сент-Беата, явился в церковь среди ночи.

Случилось вот что. Доктор Лагульф, успокоившись после всего происшедшего у него, принялся водворять порядок в своей аптеке и не нашел усыпительного питья, морфина. Тут только он вспомнил, что дал Каспару д'Эспиншалю по ошибке вместо яда усыпительное.

Он сейчас же бросился к Телемаку де Сент-Беату и признался в ошибке.

Тогда кавалер, не теряя времени, со стражей пошел в церковь францисканцев, чтобы предупредить их и наблюдать за пробуждением графа. Но он опоздал: гроб и катафалк были уже пусты.

В ту же ночь неутомимый Телемак де Сент-Беат бросился снова в погоню за убежавшим своим врагом.

XVII

Мы уже видели, как Эвлогий, предательски оставленный своими людьми, один принял бой и, обманув своих врагов, избежал смерти. Он мог скрыться из опасных мест, но, самозабвенно любя брата, считал такой поступок подлостью. По его убеждению, следовало оставаться и до конца помогать графу Каспару д'Эспиншалю, распыляя силы врагов и отвлекая их от замка Мессиак.

Согласно такому плану Эвлогий удалился в малонаселенную и дикую сторону Вале, покрытую горами, лесами и болотами и укрепленную самой природой.