|
И только посвященные знали, что на самом деле Франция для него лишь транзитная точка пути, а главная — США. Поэтому, оформляя в театре отпуск, Высоцкий всем говорил, что летит в Париж. Даже родителям своим он сказал то же самое. И это при том, что на руках он уже имел два паспорта: французский на имя Владимира Семеновича Высоцкого и американский на имя Владимира Семеновича Шуцмана. Естественно, оба паспорта были получены в московском ОВИРе при посредничестве КГБ (он дал команду), поэтому все было спланировано заранее.
Глава двенадцатая Шпионаж и песни на берегах Гудзона, или Агент с двумя паспортами
10 января 1979 года Высоцкий вылетел из Шереметьево в Париж. Там он встретился с Бабеком Серушем, который был одним из главных участников этой шпионской одиссеи. Компаньоны и друзья обговорили все детали предстоящей Высоцкому в Америке шпионской операции: под прикрытием концертов надо было встретиться с ценным агентом ПГУ, который служил важным звеном в цепочке взаимодействия с Пабло Эскобаром и Медельинским наркокартелем. Здесь же было обговорено и прикрытие для Высоцкого: он должен был из Парижа выехать в ФРГ, где, встретившись с Шабтаем Калмановичем, при его посредничестве (а мы помним, что Шабтай выполнял еще и продюсерские функции) должен был дать один концерт для русскоязычных слушателей. Одновременно с этим, при пересечении Высоцким границы Франции и ФРГ, в американской газете «Новое русское слово» (11 января) должна была выйти реклама предстоящих американских концертов Высоцкого. Была придумана и легенда для объяснения этих концертов: дескать, деньги (причем большие) срочно понадобились Марине Влади для неотложной операции после перенесенной на съемках травмы. А в качестве личного поручителя за Высоцкого (и человека, который якобы и помог организовать его концерты) должен был выступить профессор русской словесности Альберт Тодд из «Клине колледжа», близкий друг Евгения Евтушенко. Операция прошла как по нотам. Пробыв пару дней в Париже, Высоцкий выехал в ФРГ, в Мюнхен, где его встретил Калманович, который приехал в эту страну как бизнесмен — он закупал у Серуша строительные машины для Африки. В тот же день Высоцкий дал концерт во Франкфурте-на-Майне (причем ехать туда он не мог, не было отметки в паспорте, но Калманович уговорил пограничников отпустить его в залог своего дипломатического удостоверения), а утром следующего они вылетели в Нью-Йорк. Позднее Калманович будет уверять всех в своих интервью, что лететь с Высоцким никуда не собирался, но подпал под его обаяние и поменял все свои планы. На самом деле это была всего лишь уловка: эта совместная поездка было обговорена заранее, поскольку именно Калманович, имея связи в Нью-Йорке, должен был помочь Высоцкому адаптироваться там и находиться при нем все дни гастролей. За организационную сторону американских гастролей Высоцкого отвечал тамошний импресарио — бывший гражданин СССР Валерий Шульман, с которым был хорошо знаком Калманович (как мы помним, тот тоже был импресарио, правда, в Израиле). Свое пребывание в Америке Высоцкий начал с концерта 17 января, который он дал в нью-йорском Бруклин колледже (20.30). Зал вмещающий три с половиной тысячи человек, был переполнен. Как уверяют очевидцы, это было что-то невероятное. В тот же день Высоцкий совершил на первый взгляд смелый, но с другой стороны (шпионской, где главной целью было понравиться американцам) вполне закономерный поступок: дал интервью радиостанции "Голос Америки” и спел в эфире три песни: антироссийскую "Что за дом притих…” (а не продержавные "Купола”) и две шуточные “А ну отдай мой каменный топор…” и “Песенку про слухи”. В Нью-Йорке Высоцкий наконец-то навестил своего родственника — бывшего советского гражданина, поэта-песенника Павла Леонидова (до этого они находились в ссоре, которая тянулась с момента отъезда последнего из СССР в 1974 году). |
