|
Морана – это серьезно. Слишком серьезно, чтобы задерживаться здесь на долгий срок. Сарматам только встречи с гарпиями не хватает для полного счастья, а так у них вроде бы все есть. И разумный царь, и внучка Слепого Бера в качестве будущей царицы. Буняк и раньше был против этого брака, но теперь он костьми ляжет, чтобы оградить молодого царя от чар синеглазой колдуньи. Какое, в конце концов, дело сарматам до Биармии, Себерии и прочих дальних земель, им со своими бы бедами разобраться.
Князь Волох разговором с царем Сарматии остался доволен. Впрочем, и Таксаку, и его сарматам не за что было любить Яртура, отхватившего у них едва ли не треть земель. Обескровленная междоусобицей Сарматия не могла противостоять хищным устремлением кагана и вынуждена была признать свою зависимость от Асгарда. Однако плохие времена проходят, усобицы, даже самые кровавые, рано или поздно заканчиваются миром, и тогда наступает время подсчитывать убытки. Такое время наступило и для царя Таксака с ближними беками. А убытки Сарматии оказались столь велики, что впору было за голову хвататься. Едва ли не самая могущественная земля Скифии, вечная угроза для своих соседей, превратилась в жалкий осколок былого величия. Царь Таксак, человек честолюбивый и далеко не глупый, очень хорошо понимал, что вернуть былую славу сарматы смогут лишь с помощью надежных союзников, а потому и откликнулся на зов Волоха и Хорса. Ну и любовь к княгине Лели стала для него большим подспорьем. – Ты сказал царю Таксаку, дядя, что я выйду за него замуж только в том случае, если мой сын Мортимир станет владыкой Асгарда? Волох, стоявший в задумчивости у потухшего камина, вздрогнул и обернулся. Княгиня Леля умела ходить столь бесшумно, что ее внезапное появление порой пугало даже крепких сердцем мужчин. Несколько мгновений Волох обретал себя и лишь потом расплылся в улыбке: – Разумеется, дорогая племянница. Твои интересы – это мои интересы. Князь Волох не то чтобы побаивался своей племянницы, просто он очень хорошо знал, что имеет дело не с глупой курицей, а с очень умной и властной женщиной, способной на многое, если не на все. И кто бы мог предположить двадцать лет тому назад, что из нежного и беззащитного бутона распустится такой опасный и ядовитый цветок. А ведь внешне Леля мало изменилась с тех пор. Недаром же царь Таксак, повидавший немало красавиц, влюбился в нее без памяти. Хотя, возможно, здесь не обошлось без приворотного зелья. Внучка княгини Турицы многое почерпнула от своей беспокойной бабки, которая тоже умеет, надо признать, заставить мужчин плясать под свою дудку. – От Мортимира и Божидара не было вестей? – спросил Волох у племянницы. – Мы ждем их с часу на час, – сказала Леля и, холодно кивнув дяде, покинула зал. Волох вздохнул и потянулся к серебряному кубку, стоящему на столе. Лето уже вступило в свои права, но в замке Кремень, построенном пятьдесят лет тому назад рахманом Коломаном, было довольно прохладно. Давала знать о себе сырость, скопившаяся по углам за долгую холодную зиму. Волох поежился и залпом выпил вино. Приятное тепло разлилось по телу, а вместе с ним к князю Биармии вернулось хорошее настроение. Пока все складывалось именно так, как хотелось Волоху. Во всяком случае, в лице царя Таксака он обрел могущественного союзника. Появление боярина Ерменя на пороге зала заставило князя Биармии удивленно вскинуть брови. Сын Приама давно потерял доверие двоюродного брата, а потому предпочитал держаться от него на расстоянии, отлично понимая, что Волох никогда не простит ему потерю жар-цвета. Впрочем, Ермень неплохо устроился под крылышком княгини Турицы, отхлопотавшей у внука Яртура изрядный кус Себерии с тремя городами и пятью укрепленными замками. Надо отдать должное матушке князя Волоха, она всегда умела устраиваться в жизни. – Тебя прислала Турица? – недобро сверкнул глазами в сторону гостя князь Биармии. |
