Беркут спустился ближе к воде, ловя потоки воздуха, но пока что к кораблю не приближался.

— Зачем тебе это, Скегги? — спросил я, любуясь птицей.

— Я не хотел сгнить в яме.

— Я не об этом. Зачем тебе становиться королём Мерглума?

Скегги пожал плечами. Едва я заговорил об эглинском королевстве, то заметил, что он, хотя и старался держаться непринуждённо, всё же взволновался.

— У эглинов ещё не было короля-северянина, — понизив голос, ответил он. — Я прославлюсь, захвачу земли, создам новый род королей…

Я не удержался от лёгкого смешка.

— Даже если получится убедить ярлов Свергло, сколько у тебя будет людей? Тысяча? Три? Этого не хватит, чтобы завоевать эглинов. Я никогда там не был, но знаю, что остров необычайно велик. Там много королевств и королей, а у них — сытые воины, которые прекрасно знают свою землю и ни за что не захотят её отдавать пришлым северянам. Твой замысел воодушевляет людей, но шансов исполниться у него немного.

Я ожидал, что Скегги разозлится на эти речи, но, к моему удивлению, он лишь широко улыбнулся.

— Я в тебе не ошибся. Ты не дурак.

— Дураки не становятся начертателями, — отозвался я. — Но ты вознамерился совершить глупость, Скегги.

— Звучит безумно, понимаю. Но никто не говорит, что я пойду на Мерглум войной, едва корабли пристанут к Свергло. Я сказал тебе, чего хочу достичь. Сказал, о чём мечтаю и какова моя цель. Но это будет долгий путь. Годы… Но надо с чего-то начинать, Хинрик.

— Я думал, ты хочешь вернуть Свергланд к старым богам, — признался я. — Ты же ненавидишь единого бога. Мне казалось, ты захочешь сместить отца и править вместо него.

— Это успеется. Но я мыслю шире. — Скегги привалился к мачте и подставил лицо под первые лучи солнца. — Ну сверг бы я отца, ну убил бы его и всех его монахов… И что дальше?

— Стал бы конунгом Свергланда.

— А мёртвый божок никуда не денется. У этого странного бога есть большая сила. Каким-то странным образом он укрепляется везде, где появляются его монахи. Сперва приходит один проповедник — и никто не принимает всерьёз этого малахольного придурочного. Потом появляется ещё один, затем другой… Они говорят, утешают, пытаются лечить, иногда являют мелкие чудеса — и люди начинают им верить. Я не могу понять. В чём сила этого божка, но знаю, что к нам он пришёл из Эглинойра. Значит, быть может, силу он черпает оттуда.

— Мне говорили, что вера в этого бога зародилась далеко на юге.

— Пусть бы и так. Но ему на севере не место. Это земля и народ Всеотца. Поэтому я буду действовать.

— И что ты собрался делать?

— Покажу эглинам, что их бог не так уж и могущественен. Покажу, что он слаб и не защищает их. И это заставит наших людей отвернуться от него.

— Уверен, то не защищает? — печально улыбнулся я. — Напомню, что заговорённая водица отца Селвика лишила меня силы.

— Должен быть изъян. Нам нужно найти слабое место этой веры и ударить в него. — Глаза Скегги наполнились яростью. — Мы найдём это слабое место, даже если придётся разобрать по камню каждый их монастырь. Найдём, Хинрик. Но чтобы сделать это, мне нужно благословение богов. И я прошу тебя испросить его у них.

— Сперва мне нужно вернуть способность колдовать, — ответил я. — Я смогу сделать это только на суше.

Хотя, признаюсь, я не был уверен, что смогу найти нужное количество земли на Хавстейне. Как бы мне ни пришлось оставаться бесполезным до самого Эглинойра.