— Она первой начала. Наколдовала какую-то мерзость, что залепила мне лицо, и очень этим возгордилась.

— Ааа… — протянул Скегги. — Она любит покрасоваться. Но, видать, заслужила. Только долго не мучай её, иначе она тебя возненавидит и попытается убить ночью.

Скегги скорчил страшную гримасу и расхохотался.

Ладно, месть я совершил, за дерзость наказал, но издеваться сверх меры над и без того униженной женщиной мне не хотелось. Зря она на меня полезла. Хотя, возможно, Гулла так хотела проверить меня на прочность, увидеть мой нрав и испытать силу — что ж, теперь она прочувствовала малую часть того, на что я был способен.

— Дайте огонь, — распорядился я, направившись к Гулле.

Едва я навис над ней, колдунья отшатнулась.

— Дайте огонь… — севшим голосом проговорила она. А глаза молили о пощаде.

— Больше так не делай, — сказал я, вытащив заколдованное перо из потайного кармана. — Я не враг тебе. Будем дружить.

На щеке гуллы блеснула слеза.

— Больше так не делай, — повторила она. — Я не враг тебе. Будем дружить.

Вива подала факел. Я сжёг перо на огне и остатки выбросил в море.

— Я снимаю с тебя чары, Гулла, и разрушаю колдовство. Каждый из нас по-своему могущественен, но проверять, насколько, без нужды не стоит. — Я подал ей руку и помог подняться. — Договорились?

Она молча кивнула.

Люди за нашими спинами зашептались. Следовало отдать им должное, над женщиной больше никто не подумал потешаться. А я задавался вопросом, не перегнул ли палку. Человек, чью гордость уязвили, способен на безрассудство. Поэтому за Гуллой придётся хорошенько так приглядывать.

— Земля! — прогудел кормчий. — Хавстейн!

Я высунулся с борта, выискивая глазами очертания острова. Тёмное пятнышко стремительно приближалось. Химмель явно был на нашей стороне и даровал нужный ветер. Вскоре я уже мог разглядеть одинокие деревья на скалистых утёсах, каменистый неровный берег и крыши домов.

Дружинники засуетились, принялись готовиться. Занятые работой люди не обращали на меня внимания, Скегги носился по всему кнорру, раздавая указания. Парус спустили и пересели на вёсла.

— Вот он, Хавстейн. Обиталище изгоев вроде нас, — подмигнул мне брат, когда показалась пристань. — И нам там рады.

Я насчитал ещё три корабля примерно таких же размеров, что и наш. Один из хирдманов Скегги развернул стяг — ласточка, летящая над волной. Я заметил, что на трёх кораблях реяли такие же. Значит, брат не солгал — в его распоряжении были значительные силы. Другой вопрос, что этого хватит лишь на набег. А вот удержать большие земли…

Дерево скрипнуло, потеревшись о сваи пристани. Первым сошли Скегги и Исгерд — из всех сестёр он даровал ей наибольшее внимание. Не знаю, как, но ведьмы снова успели нанести узоры на лица и теперь предстали перед встречающими во всём колдовском великолепии. А я просто вооружился, закинул мешок за плечи и подхватил посох. Жаль, что за всеми этими приключениями забыл почистить плащ от грязи.

Скегги обнялся с рослым могучим мужем, светлая коса которого доходила ему до пояса. Волосы его были окроплены красным — значит, один из «Кровавых кос», приближённый. Да и по тому, насколько душевно они сгребли друг друга в объятия, стало понятно, что Скегги очень ценил этого человека. Но едва радость встречи ушла, на лицо хускарла вернулось выражение тревоги и озабоченности.

— Хинрик! — подозвал меня брат. — Иди сюда!

Я перепрыгнул на пристань и направился к вождю. Хускарл Скегги явно приметил во мне начертателя и улыбнулся.

— Познакомься с Глоди Эйнарссоном, — представил мужа брат.