— Плохо дело, — сказал Джерин. Он снова поддел носком башмака комок грязи и принялся ходить взад-вперед. — Даже очень плохо. Когда они совершают набеги на побережье, это одно. Но если они начнут подниматься на судах по Ниффет… Отец Даяус, их флотилия может пристать к берегу прямо здесь, всего в нескольких сотнях шагов от Лисьей крепости, и высадить столько воинов, что мы не сможем держать оборону. Кроме того, нас даже некому предупредить об их приближении. Нужно немедленно послать гонцов, чтобы те расставили по реке караульных.

— Это случится не завтра, лорд принц, — успокоил его Райвин. — Грэйн видела, как странное судно развернулось и двинулось обратно на запад. Гради о Лисьей крепости еще не знают.

— Пока, — отозвался Джерин.

Притягивать к себе неприятности было для него так же естественно, как дышать. Благодаря своему богатому жизненному опыту он знал, что они все равно настигнут его и что лучше сразу пытаться предупреждать их, когда это возможно. Однако гради являлись отнюдь не единственной из осаждавших его угрожающих перспектив, существовал и ряд более неотложных вопросов. Он спросил Райвина:

— Навещая своих возлюбленных, тебе, часом, не довелось проезжать через владения Адиатануса?

— Лорд принц, я пытался, — ответил Райвин, — но когда я подъехал к границе земель, которыми этот твой вассал управляет, его стражники отказались меня пропустить, обозвав вонючим южным шпионом.

— Свою вассальную дань за этот год он тоже еще не заплатил. — Темные брови Джерина насупились, словно грозовые тучи. — Сдается мне, он и не собирается ее платить. Последние десять лет этот вождь только и делает, что сетует на тот день, когда решил присягнуть мне на верность. Он непременно при первой возможности попытается освободиться от клятвы.

— Я бы позволил себе восхититься твоей проницательностью, если бы то, что ты предрекаешь, не было столь очевидно, — ответил Райвин.

— Это уж точно, — сказал Джерин. — В прошлый раз заставить его покориться мне помогло волшебство.

Суть сказанного заключалась в том, что через пять лет после ночи оборотней Адиатанус вступил в союз с чудовищами, выбравшимися из-под развалин храма в Айкосе. Когда же по настоятельной просьбе Джерина боги Маврикс и Байтон изгнали их из северных земель, гордый предводитель трокмуа был настолько ошеломлен и напуган, что признал Лиса своим господином. Джерин вздохнул.

— Чтобы сохранить его преданность, мне придется опять изобразить нечто этакое.

— И снова ты совершенно точно обрисовал ситуацию, — согласился Райвин. — При условии, что ты собираешься ввести его в рамки мирным путем. Однако всегда есть вариант усмирить его силой.

— Если предположить, что мы выиграем, то да. — Джерин помрачнел еще больше. — Но прежде чем напасть на него, нам нужно будет собрать немалое войско. Адиатанус всегда был и теперь остается самым могущественным трокмэ из всех, пересекших Ниффет в ночь четырех полнолуний. За него пойдет сражаться куча народу.

— Боюсь, ты опять прав, — сказал Райвин. — Даже будучи твоим вассалом, он сумел сохранить высокое положение, тем самым выказав незаурядное умение вести политическую игру. Так что и впрямь, чтобы наверняка подавить его, тебе придется призвать на помощь всех остальных своих вассалов.

— Что вполне может послужить резоном для великого князя Араджиса атаковать мои южные территории, — сказал Джерин. — Лучник сразу почувствует, где у меня слабина. Единственная причина, по которой мы с ним не воюем, заключается в том, что я ни разу не дал ему повода усомниться в моей обороноспособности… до нынешнего момента.