Теперь это время неожиданно наступило. И не имело значения то, что это был всего лишь магический ритуал… Замкнулся круг, затянулась рана. Шепот демонов раздувает паруса Земли, а тьма их мира становится зеркалом, в которое могут заглянуть люди…
Когда Азрарн провел рукой по папоротниковым волосам Симму, они стали настоящими волосами; то же произошло и с травой ресниц, касавшихся щек Азрарна. Глаза бессмертного наполнились слезами и, оставшись прекрасными, перестали быть агатами. А когда Азрарн поцеловал Симму в губы, бархат обернулся плотью, и все тело Симму стало из плоти и крови, совершенных и удивительных, но не человеческих. А когда Азрарн овладел Симму, вновь разрушив и пробудив его через подобные смерти муки наслаждения, каждый нерв и мускул, каждая капля крови, весь Симму — внутри и снаружи — стал по-настоящему живым. И это чудо совершил Азрарн. Даже среди смертных — и тогда, и теперь — любовь творит чудеса; Азрарн же — вероятно, придумавший любовь, — мог сделать с ее помощью намного больше, чем любой из смертных. И все же Азрарн был для Симму королем и повелителем, а не любовником. Азрарн любил немногих, да и те были смертными.
С тех пор Симму жил и странствовал с эшвами. Он жил в темном Нижнем Мире и в лунные ночи поднимался на землю. Он стал тем, кем мечтал быть в раннем детстве, бродил по ночным лесам, без слов созывая к себе зверей и смеясь над человеческой глупостью. В пылающих грезах эшв он видел тех, кто нашел его и заботился о нем на заре его жизни. Возможно, Симму бродил именно с теми двумя эшвами, которые убаюкивали его своими чарами, когда он был еще младенцем; а может, все трое и не подозревали о том, что они когда-то давным-давно путешествовали вместе.
Волосы Симму не были больше абрикосовыми, а глаза — зелеными. И волосы, и глаза бессмертного стали черными, как у любого демона. Тело Симму больше не изменялось, становясь то мужским, то женским, он стал эшвой-мужчиной, но демоны — а в особенности эшвы — подобны маятникам, их изменчивому, ничем не стесненному естеству доступна всякая любовь.
На шее Симму все еще носил зеленый камень — точное подобие прежнего — подарок Азрарна. Князь демонов часто дарил драгоценности своим подданным, когда те угождали ему. Этот камень, сокровище Симму и предмет зависти его новых братьев, зеленой звездочкой мерцал и вспыхивал среди теней. Поколения за поколениями — убийцы, пробирающиеся по лесам, молодые девушки, по ночам сплетающие венки и делающие амулеты, чародеи, совершающие колдовские ритуалы, — захваченные врасплох демоном Симму, видели мельком зеленое пламя.
Легко и свободно шел Симму сквозь череду тысячелетий; бессмертие перестало давить на него, ибо он был теперь эшвой. Истинно бессмертных — ни демонов, ни богов — не страшит бесконечная жизнь. Она всего лишь одна из сторон жизни и их таинственной сущности.
Вполне вероятно, что однажды ночью Азрарн отправил Симму навестить безумного отшельника в далекой пустыне. Возможно, князь затеял некий розыгрыш, над которым лишь он мог посмеяться. А может быть, совсем другой эшва опустился у скалы и танцевал перед входом в пещеру. До того, о чем Зайрек догадался благодаря этой встрече, он мог бы дойти и сам… Колдун рыдал; а Симму вообще не плакал, разве что иногда, для развлечения, расточительно и бессмысленно, как плачут лишь эшвы. Так бессмертный и жил в Нижнем Мире, который стал ему наконец домом — впрочем, к этому все и шло.
ДОМ НА КОЛЕСАХ
Мужчины в полях побросали серпы и встали, разинув рты. Женщины у колодцев выронили от удивления горшки и черпаки. Собаки в деревнях лаяли беспрерывно, а птицы взмыли вверх, хлопая крыльями, расцвеченными вечерним солнцем. Такого зрелища здесь не видели уже лет тридцать, с тех пор как по этим землям проезжал король, но воспоминание о великолепии королевской процессии тускнело перед не правдоподобным зрелищем, открывшимся селянам. |