Пот струился по лицу юноши, глаза его блестели… Наконец взяв себя в руки, он спросил:

— И что теперь?

— Ничего, — ответил маг.

— Я не верю ни одному твоему слову, — сказал юноша.

— Не веришь? Иди и докажи, что я ошибаюсь. Зайрем встретил его взгляд с ненавистью и мольбой. Потом, словно пес, изгнанный из дома, поднялся и шагнул в черноту ночи. Ночь впустила его и сомкнулась за его спиной.

Симму, готовая вскочить и броситься следом, почувствовала, что рука мага крепко держит ее за запястье. Колдовство сковало девушку нерушимой цепью, и Симму понравилась эта цепь.

— А теперь поговорим о тебе, — продолжал маг. — Твоя мать была королевой страны Мерх. Она умерла, и ты теперь королева. Ты хочешь править им?

Симму, зачарованная прикосновением мага, закрыла глаза. Королевство для нее ничего не значило. Она думала только о Зайреме, затерявшемся в темноте, и все, чего она хотела, — это успокоить его. Но цепи, так понравившиеся ей, крепко держали ее. Она положила голову на плечо старика и вздохнула.

А когда девушка очнулась, старика рядом не было, и костер давно умер.

Когда луна уже зашла, а заря еще не родилась, Зайрем вступил в страну, живущую по своим законам.

Долина выглядела устрашающе, вдобавок источала зловонный запах. Повсюду торчали черепки и камни, острые, как клинки мечей. Высохшие деревья напоминали скелеты. Так могла выглядеть лишь обитель Смерти.

По пути Зайрем подбирал черепки и отшвыривал их в сторону. Так добрался он до самого сердца страны, где огромные метеориты разорвали плоть земли, изуродовав ее глубоким ущельем, по дну которого бежал черный ручей с прожилками красного яда. Самое подходящее место для Смерти. Может быть, эта земля тоже была частью судьбы Зайрема.

Юноша остановился на краю ущелья.

Он крикнул, обращаясь ко всем, кто мог его слышать:

— Вот он я! Если я кому-нибудь нужен, пусть он заберет меня.

Долина молчала. Тишина красноречиво ответила несчастному скитальцу.

Теперь Зайрему стало ясно, что он не может умереть. События лишь подтверждали то, что сказал старик у озера. Умирать было страшно, но жить тоже страшно.

Зайрем шагнул с обрыва ущелья в пустоту. Трудно сказать, чего он хотел этим добиться, — может, просто проверить, есть ли граница проклятию, обрушившемуся на него. Может быть, он еще захлебнется жалостью к себе, когда эти скалы, пронзив его тело, принесут страдание и смерть. Но скалы пощадили юношу. Он упал, словно погрузился в дымчатый бархат — ни синяка, ни царапины. Когда Зайрем поднялся на ноги, взглянул наверх, на отвесные стены ущелья, он понял, с какой высоты упал, и не только остался в живых, но даже не причинил себе ни малейшего вреда. Ужасный крик вырвался из его горла. Он больше не сомневался в словах старого мага.

Зайрем подхватил с земли острый осколок кремня. Он вонзал его себе в сердце, шею, резал им вены на руках, но даже не поцарапал кожу. Тогда юноша прыгнул в ручей и с головой окунулся в отравленный поток. Он лежал, опустив лицо в воду, и волосы его шевелило течение. Несчастный чувствовал, как кипящий яд в его горле и желудке превращается во что-то мягкое и успокаивающее. Самая страшная отрава лишь доставляла ему наслаждение.