– Всем подняться! Иначе задохнёмся!

Прюллер начал надевать противогаз. Но у него что-то не ладилось, словно за годы, проведённые на Русском фронте, он разучился пользоваться этой в общем-то бесполезной штукой. Выругавшись, Прюллер отшвырнул маску противогаза и на четвереньках пополз к проходу, уже наполовину заваленному комьями земли, кольями и ивовыми матами. Маты начинали гореть. За лето они высохли, и теперь от раскалённых осколков тут же задымили, как перезрелая солома.

– Надо уходить!

И в это время мощный взрыв опрокинул на них и накатник землянки, и траншею, и бруствер, и всю вонь и злобу сгоревшей и несгоревшей взрывчатки…

Бальк очнулся от того, что кто-то наклонился к нему. Смерть? Но почему я её не вижу? В следующее мгновение он почувствовал дыхание того, кто откапывал его. Это был человек. Кто-то из своих. От него пахло табаком и луком. Так пахнет от «кухонных буйволов». Но так пахло и ещё от одного человека. Бальк разлепил глаза и попытался освободить руки. Ему вначале показалось, что он смотрит через очки, которые обметало копотью и пылью. Радужные блики вспыхнули по краям линз.

– Вставай! – Прокуренные усы кричавшего, рыжие, будто вылепленные из глины, с тонкими кончиками, загнутыми вверх, подпрыгнули. Усы очень знакомые. Через мгновение Бальк вспомнил их владельца. Это был тот самый ефрейтор, с которым он участвовал в контратаке на Дебрики прошлой зимой. «Кайзер». Он прозвал его «Кайзером». Ведь настоящего имени этого пожилого вояки с нашивками ефрейтора Бальк тогда так и не узнал. В руках у него был всё тот же «маузер» с потёртым прикладом и примкнутым штыком.

– Где твой пулемёт? Быстро к пулемёту! – рычал «Кайзер», расшвыривая жерди и доски, рухнувшие внутрь землянки и запиравшие лаз.

Бальк кое-как разобрал над собой дымящийся завал, вылез наружу, осмотрелся. Из-под глыбы земли торчал сапог со стёртыми медными подковками и ровными рядами гвоздей. Он узнал эти подковки. Прюллер! Именно у Франца были такие подковки, которые, по его рассказам, он купил на привокзальном рынке в Польском генерал-губернаторстве. Бальк изо всех сил рванул сапог на себя. Но ничего не вышло, Прюллера завалило слишком сильно. Он быстро расчехлил лопату и принялся отбрасывать землю.

– Брось это! Теперь не время! К пулемёту! – услышал он рычание «Кайзера». – Они уже идут!

Только теперь Бальк понял, что земля кругом перестала подпрыгивать и осколки уже не долетали до руин их землянки и пулемётного окопа. Чёрная стена взрывов сместилась в сторону второй линии траншей, и теперь там, в километре от них, снаряды и мины кромсали оборону Двенадцатой роты. Щёлкнуло над головой, и Бальк сообразил, что это пуля расщепила конец жердины, торчавшей совсем рядом. Значит, «иваны» уже поднялись в атаку. Прюллера завалило и, по всей вероятности, он уже мёртв. Мит и Кёлер исчезли. Но если он сейчас отыщет, откопает свой пулемёт и тот исправен, то никого они через свои окопы на своём участке не пропустят. «Кайзер» будет придерживать ленту, чтобы не произошло перекоса патрона в патроннике, он поможет Бальку сменить раскалившийся ствол, подаст конец ленты из новой коробки, и они отобьются. А потом, когда «иваны» отхлынут, Бальк откопает Франца и попытается найти исчезнувших Кёлера и Мита.

Вместе с «Кайзером» они разрыли землю. Пулемёт оказался в порядке. Хорошо, что когда начался артобстрел, он накинул на него брезент. Они быстро установили свой надёжный МГ-42 на краю воронки.