Как он и ожидал, приказ оказался менее романтичным: обеспечить охрану аэродрома со стороны лесного массива. Лесной массив – это Чернавичская пуща.

Он собрал командиров взводов и, развернув прямо на земле карту, поставил задачу.

– Охрану аэродрома осуществляет рота из бригады НБК, – пояснил он своим поручикам. – Несколько рот СС подчинены тоже ему. Господин Каминский контролирует также военный городок. Он расположен вот здесь. Отсюда он не виден. На территорию, охраняемую его людьми, предпочтительно не вступать. Наше дело обеспечить безопасность на дорогах. Первый взвод – вот эта дорога. Второй взвод – этот участок. Третий – большак в сторону Чернавичей. Дозоры выставить на опушках и тропах. Через час требую доложить. До полудня взводу связи обеспечить телефонные нитки со всеми НП, а пока – связь посыльными. Всё. Исполнять.

Отдав распоряжения, Радовский поехал на аэродром.

Рота каминцев занимала казарму рядом с КПП. Недавно отремонтированное, добротное помещение. Стены и пол ещё пахли краской. В отличие от полевых условий боевой группы «Чёрный туман» условия размещения каминцев выглядели просто великолепными. Дежурный, встретивший Радовского на КПП, повёл его к командиру роты. Когда они подходили к казарме, по плацу рубил шаг взвод эсэсовцев. Что-то здесь происходило. Заниматься строевой подготовкой в момент, когда советские войска прорвали фронт, выглядело занятием по меньшей мере странным. Радовский внимательно наблюдал за прохождением взвода. Он догадался, что это русские. Но когда шедший вдоль кромки плаца унтерштурмфюрер подал команду: «Запе-евай!», и когда взвод грянул по-русски: «Не быть нам рабами!» Радовский замедлил шаг и остановился.

Унтерштурмфюрер на появление неизвестного майора вермахта, казалось, никак не отреагировал, и взвод прогромыхал мимо. Но минуту спустя он крикнул:

– Ермилов! Командуйте!

– Лейтенант Городня! – представился подошедший, щёлкнув начищенными каблуками. – Чему обязан господину майору?

Взвод возвращался, горланя:

Радовский слушал слова песни и вдруг ощутил в себе нечто, что мешало ему поверить в искренность и душевную глубину этих слов. Ну, полно, полно, пытался он успокоить себя, ведь это не молитва, а всего лишь походная песня солдат. Одновременно он подумал о том, что унтерштурмфюрер каким-то образом безошибочно угадал в нём русского. Каким образом? Они что, где-то уже встречались? Конечно, конечно. Где-нибудь наверняка встречались. Во время какой-нибудь очередной антипартизанской операции в лесу. Радовский скользнул взглядом по лицу офицера – нет, ничего, что могло бы выплыть из памяти. И спросил, указав перчатками на нашивки:

– А почему лейтененант?

– Ах да, чёрт возьми. К этому надо ещё привыкнуть.

Народная бригада Каминского в дивизию ваффен СС была реорганизована совсем недавно. Ей присвоили общевойсковой номер – 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» или 1-я Русская. Командовал ею бывший обер-бургомистр Локотского округа, а теперь бригадефюрер СС Каминский.

– Вы, как я понимаю, командир боевой группы, которая должна стоять по периметру аэродрома и закрывать нас со стороны пущи?

– Да.

– Я очень рад, что нам придётся служить вместе, господин майор.