Сери курил, обхватив голову руками.

— Перейдем теперь к нашему делу, — произнес Гонзалес. — Здесь, кажется, все ясно, а чем мы займемся потом?

— Ликвидируем наш «Синдикат Художественных Репродукций».

— А затем?

— Поедем в Голландию, где без нас скучает Герман ван дер Биль. Надеюсь, нам не придется потратить много времени.

Пойккерт кивнул головой.

— С ним уже давно следовало расправиться. Как поедем — через Хук или через Флешинг?

— Лучше через Хук.

— А Сери?

— Я позабочусь о нем, — пообещал Гонзалес. — Я отвезу его в Херес, где его ждет девушка, — добавил он и улыбнулся.

— Забыл вам сказать, — продолжал Леон, — что на прогулке Сери заинтересовался толпами народа, стоявшего перед развешанными на стенах афишами. Мне пришлось солгать ему. Я сказал, что это сообщения о бегах, и он успокоился.

— Мы оставим тебя занимать нашего друга, — сказал, вставая со стула, Манфред. — Пойдем с Пойккертом закончить кое-какие опыты.

Оба вышли из комнаты, прошли по узкому коридору и остановились перед дверью, запертой на висячий замок. Манфред отпер замок и открыл дверь, осветив мастерскую слабым светом запыленной электролампочки. На двух полках, очищенных от мусора, стояли ряды цветных флаконов с наклеенными номерами. На зеленом сукне некрашеного стола были разбросаны мензурки, колбы, склянки и две стеклянные машины, напоминавшие газовые генераторы.

Пойккерт пододвинул стул и вынул металлическую чашу, стоявшую в миске с водой. Манфред, глядя через его плечо, сделал замечание насчет жидкости, заполнявшей чашу, и Пойккерт принял замечание за комплимент.

— Вы можете поздравить меня: формула оказалась абсолютно правильной. Вскоре мы испытаем это на деле.

Он опустил чашу в воду, нагнулся и вытащил из ведра под столом горсть колотого льда. Окружив льдом сосуд, он взял маленький флакон и отлил из него в чашу несколько беловатых капель.

— Это нейтрализует элементы, — сказал он с удовлетворением. — Я не принадлежу к нервным людям, но только сегодня я обрел наконец душевный мир и спокойствие.

— Должен сказать, что это отвратительно пахнет, — поморщился Манфред, вынимая носовой платок.

Над чашей поднимался тонкий дымок.

— Я на такие вещи не обращаю внимания, — сказал Пойккерт, набирая жидкость в пробирку. С края пробирки скатилась крупная красная капля.

— Все в порядке.

— Теперь безопасно?

— Как плитка шоколада.

Пойккерт очистил пробирку, положил флакон на место и посмотрел на Манфреда.

— Ну, что скажешь?

Манфред не ответил. Он отошел в угол комнаты и отпер старый несгораемый шкаф, Вынув из шкафа шкатулку полированного дерева, он выложил ее содержимое на стол.

— Если Сери такой хороший работник, как он говорит, то при помощи этой шкатулки он без труда отправит сэра Филиппа на тот свет.

— Очень остроумно, — бросил взгляд Пойккерт. — Очень ловко придумано!

Помолчав, он добавил:

— Понимает ли Сери, какую суматоху он вызвал в Лондоне?

Манфред закрыл шкатулку и спрятал в шкаф.

— Сери даже не знает, что он Четвертый Справедливый Человек. И не должен знать этого…

Блестящая мысль пришла в голову репортеру Смиту, и он доложил о ней редактору.

— Неплохо, — сказал редактор. — Совсем неплохо. Вы говорите, что одни или двое из Четырех могут быть иностранцами и ни слова не знать по английски.