— Тогда давайте встретимся на проспекте Мира. Там у нас небольшой офис.

— Я бы не хотел, чтобы нашу встречу как-то зафиксировали посторонние люди. Может, в каком-нибудь ресторане?

— Тогда в «Пушкине» на Тверском бульваре.

— Почему именно «Пушкинъ»?

— Я знаю ваши пристрастия. И ваш любимый ресторан.

— Интересно. Вы специально готовились к разговору со мной или действительно знаете?

— Когда в Москве проходит Международный кинофестиваль, об этом обычно пишут все газеты. Вы, как правило, приглашаете туда своих гостей.

— Не читал. Но все равно интересно. Значит, все-таки в «Пушкине»?

— Я боюсь, что ресторан вообще не лучшее место для подобных разговоров. Можно в каком-нибудь закрытом клубе, но вы хотите сохранить конфиденциальность. Тогда лучше у меня дома. Завтра в семь часов вечера. Если вы сможете…

— Конечно, смогу. Обязательно приеду.

— Запишите адрес.

— Не нужно. Я знаю ваш домашний адрес. Я тоже готовился к встрече с вами.

— Тогда до завтра…

— И вот еще что… Одна просьба. Я знаю, что вы обычно принимаете гостей в присутствии своего помощника господина… такая сложная латышская фамилия… Вейдеманиса…

Очевидно, режиссеру кто-то дал записку с именем Эдгара.

— Да, он мой напарник.

— Понимаю. Такое своебразное повторение Шерлока Холмса и его соседа по квартире доктора Ватсона. Только у меня к вам большая просьба. Давайте обойдемся завтра без Ватсона. Дело касается не меня лично, а я дал слово, что о нашем разговоре никто не узнает. Вы меня понимаете?

— По-моему, вы узнали обо мне все, что можно было узнать.

— Вы известный частный детектив. Поэтому собрать информацию о вас было нетрудно.

— Хорошо. Я буду завтра вечером один.

— Превосходно. Значит, мы договорились. Завтра вечером я к вам заеду. До свидания.

Дронго положил трубку. Странный звонок. О чем может попросить его известный режиссер. И почему такая непонятная секретность. Он перезвонил Эдгару и коротко пересказал ему разговор со своим предыдущим собеседником.

— Возможно, это имеет отношение к иностранным актерам или партнерам, что-нибудь конфиденциальное, о чем никто не должен знать, — предположил Вейдеманис.

— Он не хочет, чтобы его даже видели вместе со мной, — задумчиво сказал Дронго. — Наверное, кто-то обратился к нему с подобной просьбой.

— Завтра все узнаешь, — рассудительно заметил Эдгар.

На следующий день, в три минуты восьмого, раздался звонок режиссера от подъезда его дома. Дронго уже предупредил сидевших внизу охранников, что к нему приедет гость. В его московском и бакинском домах в подъездах дежурили сотрудники охраны. Он намеренно выбрал дома с охраной, в них можно было чувствовать себя в относительной безопасности. Кроме того, пространство вокруг дома и в гараже просматривалось при помощи видеокамер.

Симаков поднялся к нему через несколько минут. Он был в темной куртке, светлых брюках, сером джемпере. Повесив куртку на вешалку, он прошел в гостиную. Они расположились в глубоких креслах. Дронго подвинул гостю столик с напитками и фруктами.

— Как видите, в квартире никого нет, — улыбнулся Дронго, — и даже мне никто не помогает. Что вы будете пить?

— Ничего. Только минеральную воду. И ради бога, не беспокойтесь. Я не собираюсь долго злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Ничего страшного. Между прочим, в моем кабинете есть фотография, где я снят с вашим отцом.