– Аминь, – произнес Володя то ли в насмешку над попом, то ли всерьез.

– Воистину, – повел бровями святой отец.

Через пару минут он поднялся, чтобы попрощаться и благословить присутствующих.

Белобрысый охранник, навытяжку стоявший у дверей, распахнул перед благочинным створки. Проходя, поп благословил и его. Парнишка привычно приложился к руке.

– Как твое паломничество по стопам Коваля? – спросил Володя без перехода.

– Удалось кое-что наловить. Теперь попробую пробить оффшорные счета, распутать цепочки. Стандартные схемы, траст владеет фондом, фонд владеет трастовой компанией… Можно все это технически отследить, я подготовил запросы. Нужны только определенные полномочия.

– Полномочия у тебя есть.

– Официальные полномочия, – уточнил Георгий. – Нужно получить доступ к его корпоративным счетам в Швейцарии. Номерные я попробую проверить через своего человека, там есть процедура с имуществом аффилированных компаний. Но придется делить пятьдесят на пятьдесят, у них тоже свои издержки.

– И что там можно получить?

– Мы говорили о сумме в пять или шесть миллионов. Я считаю, что это обоснованные требования. Может, и больше.

Подросток, наряженный медсестрой, снова неслышно появился в комнате, чтобы убрать чашку благочинного и заменить уже остывший серебряный кофейник. Георгий продолжал:

– Можно инициировать расследование через комитет или по депутатскому запросу. Любые официальные постановления, чтобы получить доступ. У меня есть к кому с этим обратиться, но хотелось бы иметь возможность сослаться на тебя.

– Составь запросы, я подпишу, – пообещал Володя. – Я полностью тебе доверяю. Если нужно, найдем исполнителей.

– Только сразу хочу обговорить: я разберусь с активами Коваля, спишу свой процент, и на этом закончим. Брать на себя больше пока не готов.

– Предложили что-то более интересное? – полюбопытствовал политик.

– Нет. Видимо, я уеду из страны. Попробую начать новую жизнь.

Владимир Львович задумчивым взглядом обвел потолок.

– А что говорит Игорь? Он назвал имя убийцы?

Георгия неприятно поразил не столько вопрос, сколько его обыденный, дружеский тон.

– О чем ты?

– Ну, как в детективах… Тот, кто назвал имя убийцы, следующий по списку.

Лицо политика было непроницаемым; расценивать сказанное можно было и как тяжеловесную шутку, и как предупреждение.

– Ты что-то знаешь? – прямо спросил Георгий.

– Наверное, хорошо кого-нибудь полюбить в сорок пять лет? – вопросом на вопрос ответил его собеседник. – Во мне давно все это высохло. Я только смотрю. А как тебе благочинный?

Георгий ответил довольно резко:

– Я не жалую попов.

– Этот добрый пастырь… Любит поспорить на богословские темы. Впрочем, сам я не верю в добро и зло, для меня это одно и то же. Субъективные оценочные понятия, которые меняются с ходом истории. Я признаю только власть и пользу. Разумный эгоизм.

Испытывая странное чувство, Георгий подался вперед и, заглядывая ему в лицо, проговорил:

– Сейчас я встану и дам тебе в челюсть. Пока сбежится охрана, вполне успею выбить пару зубов, сломать нос или ребро. И тогда отличие добра от зла станет очевидным фактом.

Политик дернул головой. Пленка на остывших глазах вдруг разошлась, как ряска на воде, в них мелькнуло выражение живого интереса. Но в следующую минуту он снова остыл, скривил недобрые губы.

– Ничего не выйдет.

Георгий чувствовал, что и в самом деле готов сделать то, о чем говорил, невзирая на последствия.