– Все дело в деньгах, приятель. Я хочу, чтобы вы поделились со мной своими денежками.

Берлин поджал губы и начал чертить невидимые круги на столе ухоженным указательным пальцем.

– Продолжайте.

– Я хочу, чтобы мне заплатили за работу.

– Тебе уже заплатили.

– За такое дело мало. Очень мало. Умер человек, которого я должен был охранять, и это стоит гораздо больше того, что вы мне заплатили.

– На сколько больше?

– На сто тысяч.

Брови Берлина поползли вверх, к лысине.

– Дорого же мы себя ценим, молодой человек. Стэмм, не выдержав, соскочил со стола.

Берлин тоже вскочил на ноги, и схватил трубку обеими руками.

– Послушай меня, испанский ублюдок, меня еще никто не осмеливался шантажировать, ты понял? Стоит мне замолвить слово, и ты моментально исчезнешь с лица земли. Никто о тебе и не вспомнит.

– Лучше вам остыть, мистер Берлин. Так или иначе, а свое я получу.

– Ты видимо, ни черта не понял, о чем я тебе говорю. Какие вы все непонятливые. Я заплачу тебе, а где гарантия, что завтра ты снова не потребуешь денег? Где гарантия, что ты снова не залезешь в мой карман?

– Да я и сам хочу, чтобы это все скорее закончилось, – сказал Чакон. – Я из-за вас сунул голову в петлю, а теперь хочу, чтобы вы расплатились. Черт, они ведь догадываются, что это свои постарались. Всех, кто дежурил в тот день, допросили уже по меньшей мере два раза и продолжают допрашивать. Я...

Лицо Берлина стало пунцовым.

– Меня не интересуют твои проблемы. Я уже сказал, что ты меня задерживаешь. Теперь извини, но меня ждут дела.

Он бросил трубку и посмотрел на Стэмма.

– Ты должен был убрать этого болвана.

– Мои люди недооценили его. Он...

Берлин, как обычно, не стал себя сдерживать.

– Тебе платят не за оправдания. Если ты не справляешься, я найду того, кто справится. Я тебе обещаю.

Чувствуя себя несправедливо униженным, Стэмм аккуратно надел шляпу на свой седой парик и вслед за Берлином вышел из комнаты отдыха в холодную ночь. Он делал все для Берлина, разве что в носу за него не ковырял, и вот благодарность.

Их лимузин был одним из трех, припаркованных возле здания, где находилась комната отдыха. Людей возле здания не было. Возле машин стояли два водителя в форме. Один стоял к ним спиной, а другой присел на корточки, разглядывая колесо своей машины.

Шофер Берлина из машины не вышел. Стэмм прошел вперед, открыл дверцу и подождал, пока Берлин сядет в машину. Чем скорее они взлетят, тем лучше, подумал Стэмм. Ближе к Тайваню старик забудет о нем и будет думать только о Линь Пао.

Стэмм сел в машину, закрыл дверцу, повернулся и увидел, что рядом с ним на откидном сиденье сидит ДиПалма, в левой руке, опущенной на колени сжимает «смит-и-вессон», а в правой – черную дубовую трость.

Стэмм посмотрел через плечо ДиПалмы. На переднем сиденье сидели двое мальчишек-китайцев. В одном из них он узнал сына ДиПалмы.

Дверца машины открылась и внутрь скользнул Бенджи в отвратительно сидевшей на нем шоферской форме. Усевшись на откидном сиденье напротив Берлина, он снял фуражку, бросил ее на пол и вытащил из-под куртки «узи». Стэмм кивнул.

– Фрэнк.

– Привет, Дейв. Как здоровье жены?

– Теперь хорошо. На яичнике у нее обнаружили, несколько узелков. Главное, яичник спасли.

– Я рад за тебя. Если ты не против, мы полетим на Тайвань вместе с тобой и мистером Берлином.

Стэмм осклабился.

– Я не против. А как вы смотрите на это, мистер Берлин?

Берлин обратился к ДиПалме:

– Почему вы думаете, что я допущу вас в свой самолет?

ДиПалма наклонился поближе к нему.