– А. Я понимаю. Ну, кажется, получив его лояльность, я сделала даже лучший шаг, чем думала.

Кааврен поклонился.

– Хорошо, – сказала Императрица. – Но что теперь мы должны делать, по вашему мнению?

– Мое мнение – мы должны ждать, ждать и наблюдать.

– Ждать – это я понимаю. Но, за чем мы должны наблюдать?

– За его следующим шагом. Он должен знать, не хуже нас, что происходит. Он не может ждать, наоборот, он должен действовать. А мы должны наблюдать за тем, что он делает, и быть готовы ответить ударом на удар.

– Не кажется ли вам, что трудно встретить атаку, когда не знаешь заранее, как именно на тебя нападут?

Кааврен пожал плечами. – Да, конечно, намного легче парировать удар в голову, если соперник заранее сообщает, что будет бить именно туда. Но, как я обнаружил, чаще всего мои оппоненты не хотели сообщить мне, куда и когда они собираются наносить свои удары. И это случалось настолько часто, что и я, в ответ, стал держать свои намерения в секрете.

– Я принимаю вашу точку зрения, Капитан. Но не испытывайте мое терпение.

Кааврен поклонился. – Это все, Ваше Величество?

– Да, пока все.

Кааврен поклонился еще раз, отступил на три шага назад, сделал четкий военный поворот и отправился на поиски Пэла, чтобы узнать, как идут дела с вербовкой новых рекрутов. Примерно в это же время Арра спустилась по маленькой железной винтовой лестнице в подвал храма – большое помещение без перегородок, с каменным полом, на стенах которого висели черные шпалеры, заполненные странными диаграммами и рисунками, которые, по-видимому, имели отношение к мистическому миру Восточной магии.

Войдя, она увидела прямо перед собой несколько сотен восточных колдунов и ведьм, которые сидели на полу, разделенные на восемнадцать кругов, по тридцать четыре колдуна в круге; внутри круга они держались за руки, запечатывая его. Пенье доносилось непрерывно из каждого круга, хотя время от времени один из колдунов, почувствовав прикосновение к плечу, вставал, и его заменял другой. Арра смотрела на эту сцену с некоторой долей неудовольствия. Пока она наблюдала, хмурясь и размышляя, к ней подошел один из людей с Востока, одетый в свободную черно-коричневую мантию с откинутым кашюшоном, поклонился и приложил ладони ко лбу.

– Жрица, – сказал он. – Вы выглядите расстроенной.

– Нет ничего нового, Эстебан; у нас по-прежнему на три Круга меньше того количества, которое требуется для заклинания такой силы.

– И?

– И я признаюсь вам, Эстебан, что предпочла бы не падать с такой высоты.

– То есть вы боитесь этого?

– Есть два вида страха: рациональный и иррациональный. Но если я справлюсь с рациональным страхом, который поселился в мой душе из-за мысли, что наш Круг слабее, чем должен быть, то, я верю, и мой иррациональный страх будет намного слабее.

– Вы сказали, что Круг слаб.

– Слабее чем должен быть, да.

– Тем не менее вы очень хорошо знаете, Арра – о, я имел в виду Жрица – что мы можем пополнить эти три Круга.

– Конечно, если никто не заболеет, если все смогут петь четыре часа вместо трех, и смогут выжить с только двумя часами перерыва между сессиями и шестью часами сна. Сколько еще времени мы сможем выдерживать такие условия?

– Все было бы не так плохо, если-

– Нет, Эстебан. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Если бы мы прекратили призыв.

– Точно.