Бес перебирал эти свидетельства жизни совершенно незнакомых ему людей. Где Вы сейчас, Ермишина Светлана Васильевна, 1974 года рождения? Изнасилованы и убиты? А Вы, Потапов Федор Кузьмич, 1927? До сих пор прячетесь где-то в подвалах? Или такая жизнь на старости лет уже убила Вас? Кузьмина Лариса Сергеевна… Антонов Игорь Владимирович… Мазин Дмитрий Иванович… Сергеев Андрей Николаевич… Сергеев Андрей Николаевич, 1971 года рождения, проспект Ленина 34… Бес смутно припомнил разнесенную артиллерийским огнем пятиэтажку, вроде бы на ней болталась табличка с этими цифрами, хотя уверенности нет, за время многодневных странствий по городу-призраку каким был январский Грозный, он видел слишком многое, чтобы все удержалось в больной истерзанной памяти. Но год рождения это в цвет, а с мутной порченной водой фотки с расплывшейся печатью глянуло столь неопределенное лицо, что в нем можно было узнать кого угодно… Пожалуй, это был шанс!

Воздушный лайнер заходил на посадку, вычерчивая над аэропортом традиционный круг почета. Бес в последний раз перед таможней проверил документы, все в порядке, все на месте. Он раскрыл загранпаспорт, глянул на свою фотографию, потом на ровные черные строчки бегущие по странице: Сергеев Андрей Николаевич…

Казалось, ночь будет тянуться бесконечно. Желанная после дневного пекла прохлада вскоре сменилась мерзким пробирающим до костей холодным ветром. Взмокшая за время бега по джунглям потом одежда, насквозь пропитавшаяся сырыми испарениями тропического леса, не могла сохранить столь необходимое тепло. Лишь противно липла к телу вытягивая из него способность двигаться, замораживая бег крови, сводя мышцы знобкими колотящими дрожью судорогами. Развести костер Бес не разрешил, пояснив, что преследователи все еще висят у них на хвосте, и то, что они уже перемахнули пограничную линию, еще не говорит о том, что погоня будет немедленно прекращена. Строго говоря, никакой границы, кроме условно проведенной на карте черты в тропическом лесу не существовало. На редких дорогах еще можно было встретить малочисленные, одичавшие от бесконтрольности, погрязшие в пьянстве и взяточничестве блокпосты пограничников. Многокилометровая пограничная зона, проходящая по джунглям, не охранялась никем. Разве что совершенно дикими племенами одной из младших ветвей семейства буби, вот они действительно были здесь безраздельными хозяевами, подлинными владельцами влажных просторов тропического леса, куда без крайней необходимости не отваживались соваться не только белые, но и более цивилизованные чернокожие собратья дикарей. То, что они вступили на территорию какого-то из этих племен, беглецы знали, незадолго до заката солнца, в быстротечных экваториальных сумерках они наткнулись на что-то вроде пограничного столба. Врытый в землю недалеко от тропинки кол венчал выбеленный временем и беспощадным солнцем лошадиный череп. Пожелтевшие зубы коняки были густо перемазаны чем-то бурым, весьма похожим на засохшую кровь. Бес удостоил этот изыск дикарского творчества лишь беглым косым взглядом и уверенно затопал вперед, до предела вымотанный Студент, тоже не обратил на черепушку особого внимания. Зато их равнодушие с лихвой компенсировала Ирина, шарахнувшись в сторону, от скалящейся морды, она что-то пискнув мелко перекрестилась, и даже отважилась несколько минут спустя, обратиться к мрачному и злому Бесу с вопросом о злобных дикарях, якобы питающихся забредшими на их территорию путешественниками. Бес объяснениями ее не удостоил, лишь молча поднял и покрутил перед самым носом автомат. Впрочем это и было вполне однозначным и недвусмысленным ответом. Какие-то полуголые дикари страха и опасений у наемника не вызывали, другое дело шедшие по пятам жандармы.

Возможно он бы изменил свое мнение о сложившейся ситуации, если бы мог видеть, как резко будто наткнувшись на невидимую стену остановились час спустя у лошадиного черепа их преследователи.