Окинув взором кипы все еще не оформленных документов, я чуть было не отказался от надоевшего мне чувства досады в пользу праведного гнева, благоэто настроение взбадривает не хуже гимнастики. Но тут дверь моего кабинета распахнулась, и вошел Шурф Лонли-Локли. Надо понимать, с плотоядными червями было покончено. Сэр Шурф парень обстоятельный, дела на середине не бросает. По выражению моего лица он сразу понял, что тут творится, молча уселся на стул у окна и принялся за работу. Самопишущие таблички мелькали в его руках так, словно он тасовал карты. Это зрелище оказало на меня столь умиротворяющее воздействие, что я вручил ему кружку горячей камры. От сердца, между прочим, оторвал. Пока еще курьер из “Обжоры Бунбы” с очередным кувшином притащится…

    Благодаря вмешательству Лонли-Локли отчет был готов уже через час после заката. Я отпустил ребят по домам, набил трубку, устроился поудобней в кресле и вознамерился хорошенько поразмышлять. Но вместо этого мирно уснул, прижимая к груди последнюю самопишущую табличку. Кофа, который великодушно явился подменить меня через пару часов после полуночи, утверждал, что я гладил ее, как только что обретенную возлюбленную.

    Зато утром мой ум был ясным, как на войне, а тело звенело от нетерпения, требовало немедленно занять его каким-нибудь веселым делом. Лучше всегокак следует поколдовать, да вот хоть на Темную Сторону прогуляться. А на худой конец – просто побегать. Теоретически можно было бы распахнуть дверь в Хумгат, шагнуть наугад в первый попавшийся необитаемый мир и бегать там в свое удовольствие, пока собственным сердцем не поперхнешься, но у меня есть железное правило: не уладив дела, в неизвестность без крайней нужды не соваться. В те дни это было почти равносильно зароку вовсе не соваться в неизвестность без этой самой крайней нужды. Дел на меня свалилось столько, что уладить удавалось хорошо если половину.

    Поэтому я в очередной раз сказал себе: “не сегодня”. После чего быстренько привел себя в настроение, наиболее подходящее для посещения официальных инстанций, вполне правдоподобно нахмурился, залпом осушил кружку камры, погрузил в служебный амобилер тюки с табличками и отправился в Замок Рулх – сдаваться.

    Впрочем, Его Величество Гуриг Седьмой остался доволен нашим отчетом, мне даже потаенную ярость изображать не пришлось, а ведь прежде только она и заставляла Короля оставлять свои замечания при себе. И даже этот мерзавец, его секретарь, скорчил не самую паскудную из рож. Уж я-то знаю, что старик способен на большее.

    Я хотел было выйти вон и убраться восвояси, но Король на радостях представил меня к ежегодной награде, так что пришлось болтаться в замке еще три часа, дожидаясь окончания торжественной церемонии. Говорю же, все мои былые авантюры ни в какое сравнение не шли с подвигами, которые мне приходилось ежедневно совершать на Королевской службе.

    Покончив наконец с каторжными работами, положенными мне по рангу, я отправился в Дом у Моста, собрал всех своих сотрудников и торжественно объявил, что теперь им придется какое-то время выкручиваться без меня.

    – Это как? – изумленно спросил Кофа.

    Остальные молча сверлили меня глазами. Немудрено: это была первая моя отлучка за, страшно сказать, одиннадцать лет. Разве что на Темную Сторону несколько раз уходил. Мне всегда удавалось вернуться уже через несколько часов, хотя гарантий в таком деле не бывает, некоторые на полгода застрять там умудряются.

    Я это все к тому, что ребята привыкли: я всегда сижу у себя в кабинете. А некоторые привычные вещи постепенно начинают казаться не просто неизменными, но даже необходимыми для выживания. Земля – твердая, небо – сверху, Джуффин – в своем кабинете.