Мы еще теснее прижались друг к другу, чтобы палисад спрятал нас от часовых на стене.

Небо все больше светлело, в крепости запели петухи. Дождь все еще шел, не ослабевая. Внизу стали видны белые барашки — там, где река пенилась, разбиваясь о камни. Отчетливо проступили силуэты деревьев внизу, хотя их все еще окутывала тень. В десяти шагах от нас протопал барсук, потом повернулся и неуклюже поспешил вниз по холму.

В более тонких тучах на востоке образовался красный разрыв — и внезапно наступил день, хотя пасмурный свет все еще прошивали серебряные нити дождя.

К этому времени Рагнар уже должен был построить «стену щитов», расставив людей на тропе, чтобы привлечь внимание защитников крепости.

«Если женщины сегодня выйдут за водой, — подумал я, — то это должно произойти совсем скоро!»

Я спустился вниз по склону так, чтобы увидеть всех своих людей.

— Когда мы двинемся, — прошептал я, — нужно действовать очень быстро! Вы должны подняться к воротам, убить часовых, а потом держаться рядом со мной! Но как только мы очутимся внутри, начнем идти медленно. Передвигайтесь только шагом! С таким видом, будто вы из числа местного гарнизона.

Нас было двенадцать человек, значительно меньше, чем воинов у Кьяртана. И если мы хотели сегодня победить, нам следовало незаметно проскользнуть в крепость.

Ситрик рассказал мне, что позади ворот колодца есть несколько беспорядочно стоящих построек. Я надеялся, что, если мы сумеем быстро убить часовых и никто не заметит, как они погибли, нам удастся спрятаться среди этих построек. А потом, убедившись, что нас не обнаружили, мы двинемся к северной стене.

Все мы были в кольчугах, кожаных плащах и шлемах, и если воины гарнизона наблюдают за местностью, надеясь обнаружить приближение Рагнара, они могут вообще нас не заметить. А если и заметят, решат, что мы свои. Я собирался, как только мы окажемся внутри, захватить часть бойцовской площадки. Сумев добраться до нее и убить охраняющих ее воинов, мы сможем удерживать этот участок стены до тех пор, пока к нам не присоединится Рагнар. Его проворные люди взберутся на палисад, вгоняя в дерево боевые топоры и используя их как ступеньки. Райпер нес нашу кожаную веревку, чтобы помочь воинам моего друга подняться. Когда к нам присоединятся еще люди, мы сумеем проложить себе путь вниз со стены к высоким воротам и открыть их, чтобы впустить весь отряд Рагнара.

Все это выглядело просто и убедительно, когда я излагал свой замысел Рагнару и Гутреду, но сейчас меня внезапно охватило чувство безнадежности. Я прикоснулся к своему молоту-амулету.

— Молитесь своим богам, — сказал я. — Молитесь, чтобы нас никто не увидел. Молитесь, чтобы мы смогли добраться до стены.

Это было с моей стороны ошибкой. Мне следовало говорить уверенно, но вместо этого я выдал свой страх, да и к тому же тогда было не время молиться богам. Мы уже находились в руках богов, и теперь их гнев или милость зависели от того, понравятся ли им наши деяния.

Я вспомнил Равна, дедушку Рагнара. Старик говорил мне, что богам нравятся храбрость и способность рисковать, и они ненавидят трусость и нерешительность.

«Мы приходим в этот мир, чтобы развлекать богов, — сказал Равн, — только и всего. И если мы хорошо справимся со своей задачей, то потом будем пировать с богами до конца времен».

Сначала Равн был воином, а после того как ослеп, стал скальдом, сочинителем поэм. Он, помнится, всегда воспевал битвы и воинскую доблесть.

«Если у нас сегодня все получится, — подумал я, — то мы обеспечим работой дюжину скальдов».

Тут наверху прозвучал чей-то голос, и я поднял руку, призывая всех хранить молчание.