|
За это время матерый вор-рецидивист научил его многим премудростям. Но не только им. Он привил ему основные правила и законы жизни, по которым сам жил. «Тебе, Пашка, дан большой талант от Бога, береги его, – не раз повторял ему Маркиз, – руки у тебя золотые. Но в нашем деле люди даже с большими талантами сгорают. А все знаешь от чего? От жадности, ну и из-за баб еще. Жадность, она ведь, как ржа железо, разъедает разум. Живи по жизни легко, не будь рабом денег! Тут так: не уверен – не обгоняй! Бери всегда верняк. С шантропой не связывайся. Работай только с проверенными… И еще: никогда никому не доверяй полностью – даже самый лучший друг может предать… уж я-то знаю…»
Павел, как губка воду, впитывал уроки «воспитателя». Обучение закончилось через два года. Маркиза зарезали в какой-то разборке местного масштаба. Через несколько месяцев отчим пошел в очередную ходку, а через год умерла мать. Павел попал в детдом, тетке ему почему-то не доверили. О детдоме что-либо хорошего он ничего вспомнить не мог. Через три года, когда он вышел из детдома, квартира матери была занята многодетной семьей, и он в шестнадцать лет превратился в бомжа. Местные братки, уже прослышавшие о талантах Павла, приютили его. Первый раз он попался по собственной глупости и как несовершеннолетний отсидел всего один год; второй раз – по вине напарника. Тогда он отсидел уже три года по сто сорок четвертой УК. Из этого Павел извлек полезные уроки и больше нигде не прокалывался. Менты, конечно, его пасли, но… не пойман – не вор! Постепенно Павел стал известным и авторитетным вором, сначала в своем районе, затем – по всей Москве. Известность ему принесла даже не слава высококвалифицированного щипача (таких в Москве немало), а его необыкновенные способности. Однажды к Паше-Пианисту подъехал Валет, его давний знакомый по первой ходке, который контролировал ларьки в своем районе. – Слушай, Пианист, такое дело, – как всегда возбужденно, начал Валет, – тут наперсточники с Бауманского залезли в наш район, на автостанцию… сунули там кому-то в нашем районном отделении и уже третий день колбасят, в натуре… – Ну и что, какие проблемы, Валет? У тебя что, силенок не хватает? – Обижаешь, Пианист, да я их даже без стрелки пинками… не в этом дело. Хочется их сделать красиво, – Валет щелкнул пальцами, – так сказать, демократично, в духе времени… Как ты, поможешь? Весь навар – твой… – Хорошо, я понял, назначай время. На следующий день Павел, одевшись под провинциального лоха, зашел на автостанцию. Наперсточника он увидел на площадке между ларьками. Молодой рыжий паренек ловко манипулировал колпачками на небольшой доске, зазывал клиентов: «Господа, не проходите мимо своего счастья… Игра для настоящего мужчины…» Метрах в двадцати стояло прикрытие: двое быков с дебильным выражением лица. Павел, изображая горячий интерес и нерешительность, приблизился к рыжему: – Ты… это… по чем играешь? – Сколько хочешь поставить? – рыжий игрок оценивающе посмотрел на Павла. – Ну, давай по червонцу. – Павел достал десять долларов. – Лады, клади на кон, – замелькали ловкие руки рыжего. |
