Ласка вкратце поведала о своем дебюте в роли графини Воронцовой.

— Нечего сказать, хороша история! — Глаз Озорника мрачно уставился на Потапа. — Где была моя интуиция? Это же надо — из всех московитских медведей выбрать именно тебя!

— Провиденье, — флегматично откликнулся зверь. — Я ведь за этим на Альбион-от приехал, полковника сыскать. А тут дорогонько все, сбереженья мои тю-тю. И тут ты появляисси, мне работу предлагать. Я как сообразил, чья эвон вилла — ну, думаю, впору Вседержителю свечку ставить…

— Что ж, в таком случае тебе придется вернуться в Московию, — сухо сказал Озорник. — На земле Альбиона нет православных храмов, а в англиканские церкви таким, как ты, вход заказан.

— Может, и вернусь, — буркнул Потап. — Как дело сделаю…

— Все еще не угомонился, да?! — Ласка вскочила и, уперев кулачки в бока, сердито уставилась на зверя. — Мало тебе дырок в шкуре наделали?! Пока не убьют, не успокоишься?!

— Так, подожди, — прервал ее Озорник. — У нас, похоже, намечаются проблемы.

— Я не проблема, — буркнул Потап.

— А я не имел в виду тебя. Знаешь, Ласка — наши хвостатые друзья, похоже, начали собственную игру.

Девушка все еще кипела негодованием; поэтому смысл сказанного не сразу дошел до нее.

— Почему? Как?

— Они не пришли на условленное место.

Ласка нахмурилась и внимательно посмотрела на своего товарища. Озорник мрачно уставился в пол; за прошедшие сутки он словно бы постарел на несколько лет. Повязка, закрывающая поврежденный глаз, сползла на лоб, из-под нее виднелся жутковатый темный провал.

— Лекси…

Озорник прижал к губам палец:

— Эта вещь у них. Я почти уверен. Вопрос в том — что фелис намерены делать дальше.

— Будут торговаться?

— Наверняка. Беда в том, что мои финансы показывают дно. Не знаю, сможем ли мы договориться.

Озорник вскоре ушел. Потап лежал неподвижно: то ли уснул, то ли глубоко задумался. Мохнатый бок тяжело вздымался и опадал в такт дыханию. Ласку тоже начало клонить в сон: ночь, что ни говори, выдалась весьма богатой на события. Сновидения пришли почти сразу — бестолковые и сумбурные. Она вновь очутилась в гостиной полковника, но теперь зала была полна вальсирующими. Среди оскаленных допотопных тварей в безостановочном танце кружились полковничьи гости, Хиггинс со своими братьями, лакеи, даже медный «Паровой Том» — и у каждого в руках было по длинной острой сабле. А ей, Ласке, приходилось как ни в чем не бывало танцевать вместе со всеми, улыбаться, расточая любезности, — и одновременно уклоняться от блестящих и дьявольски острых лезвий…

Из забытья ее вывел стук в дверь. Ласка со стоном оторвала голову от подушки. За окном было светло: похоже, она проспала до полудня… Торопливо одевшись, девушка отодвинула щеколду; она ни на минуту не сомневалась, что это вернулся Озорник, — однако на пороге стоял не кто иной, как давешний блондин… Как его… Морри… Нет, Мюррей, кажется. Но какого черта ему здесь надо?!

— Как вы меня нашли?! — выпалила Ласка, не придумав спросонья ничего умнее.

Джек Мюррей усмехнулся:

— Так уж получилось, что мы с вами соседи по подъезду, мисс Вайзл… Или я должен называть вас «миледи»?

— Что вам угодно?

— Поговорить, всего лишь. Я могу войти?

— А если я скажу «нет?» — Ласка вызывающе посмотрела незваному гостю в глаза.