— Полиция сейчас будет, — сообщила Дженни, вновь входя в спальню матери.

— Почему меня никто не разбудил раньше? — не оборачиваясь, раздраженно бросила Анжела. — Ты же знала, что сегодня у нас сбор! Если бы кто-нибудь удосужился поднять меня рано утром, я не допустила бы этого идиотского представления!

Дженни выразительно покосилась на антикварный столик, стоявший возле огромной кровати ее матери, украшенной желтыми парчовыми драпировками.

— Вот стоит твой чай. Ты даже не притронулась к нему. Разве не слышала, когда его приносили?

— Если бы слышала, то, наверное, встала бы! — так же недовольно ответила Анжела Венлейк.

Она прекрасно понимала, почему проспала сегодня. Накануне в доме закатили шикарный прием по случаю Нового года, на котором она позволила себе немало шампанского, а потом еще и бренди.

Она вновь выглянула в окно. Главный егерь, пожилой титулованный землевладелец, подъехал к активистам и в резкой форме предложил им убраться. Они, в свою очередь, продолжали вопить, выкрикивать свои лозунги. В сторону участников охоты даже полетело несколько мелких камешков. Казалось, еще чуть-чуть, и на крыльце разгорится настоящая драка.

— Так, я спускаюсь, — решила Анжела. — Ситуация становится неуправляемой.

— Нет, мамочка, ты что?! — обеспокоенно воскликнула Дженни. Девушка разрывалась на части. Если бы не преданность семье и родным, она, пожалуй, присоединилась бы к активистам. Дженни была убеждена, что охота и рыбалка — жестокие и бесполезные занятия.

В это мгновение на подъездной аллее раздались звуки полицейских сирен. К дому стремительно приближалась кавалькада белых машин с синими сверкающими мигалками. И активистов наконец-то проняло. Некоторые храбро остались стоять на месте, судорожно вцепившись в свои плакаты, но большинство сигануло прочь, перемахивая через изгороди.

Когда величественная леди Венлейк, высоко подняв голову, показалась на крыльце, враг уже был повержен. Полиция быстро обыскала и арестовала не успевших ретироваться пикетчиков, а остальных и след простыл.

— Прекрасно, моя дорогая! — проговорил главный егерь, топорща седые усы. Он знал Анжелу Венлейк еще юной девушкой и всегда восхищался этой сильной, волевой и бесстрашной женщиной. — Так им и надо, этим прохвостам! Впредь пусть не лезут без спросу, куда не следует!

Анжела согласно кивнула:

— Несчастные бездельники! Они, конечно, прозябают на пособие по безработице! Нечем заняться, вот и шляются днем повсюду!

Охотники уже собрались в путь, и она с тоской провожала их. Если бы не несчастный случай, произошедший много лет назад, когда Анжела упала с лошади и повредила себе позвоночник, она сама сейчас была бы с ними.

Анжела помахала рукой Саймону, уезжавшему на Клевер, чалой кобыле, которую она подарила сыну на Рождество. Ее сердце преисполнилось материнской гордости. Она была очень близка с любимым сыном. Они жили вместе в этом доме на тридцать комнат, который перешел к ней по наследству от отца. Для себя Анжела уже решила, что Саймон не съедет отсюда, даже если женится. У них были общие интересы и увлечения. Они оба любили загородную жизнь. В глазах Анжелы Саймон по всем статьям выгодно отличался от ее бывшего мужа. Но с другой стороны, у нее была возможность вылепить сына именно таким, каким он стал теперь, а муж достался уже сформировавшимся, со всеми своими недостатками.

Из задумчивости ее вывел голос Дженни:

— Будешь завтракать, мама?

Анжела оглянулась на дочь.