Его ладонь жгла кожу Делейни сквозь тонкие колготки. Делейни сидела совершенно неподвижно, стараясь не показать, что тепло от ладони Ника разливается по всему ее телу и от этого у нее начинает покалывать в груди, а между ног разгорается желание. Она крепче схватила его запястье, но теперь уже и сама не знала, держит ли его руку, чтобы та не передвинулась выше или чтобы Ник ее не убрал.

– Ник!

Он наклонил голову в ее сторону:

– Что?

– Перестань. – Делейни изобразила улыбку, чтобы со стороны казалось, будто они с Ником ведут светскую беседу, и обвела взглядом гостей. – Кто-нибудь может тебя увидеть.

– Не увидит, скатерть достаточно длинная, я проверял.

– Как вообще получилось, что ты сидишь рядом со мной?

Ник взял бокал и сказал, глядя на нее сквозь стекло:

– Я поменял местами твою карточку с карточкой тети Анджелы. Это та дама злобного вида, которая все время держится за свою сумочку, как будто боится, что ее украдут. Она не женщина, а ротвейлер. – Он отпил из бокала. – С тобой сидеть веселее.

Анджела выделялась среди гостей, как грозовая туча на ясном небе в солнечный день. Она все время хмурила черные брови, ее черные волосы были уложены в узел на макушке. Женщине явно не нравилось, что ее посадили среди родственников Лайзы. Делейни перевела взгляд на мать жениха. Темные глаза Бениты смотрели прямо на нее. Делейни хорошо помнила этот взгляд – в детстве он часто повергал ее в трепет. «Я знаю, что от тебя не стоит ждать ничего хорошего», – говорил этот взгляд.

Делейни повернулась к Нику и прошептала:

– Перестань, за нами наблюдает твоя мать. Мне кажется, она знает.

Ник посмотрел на Делейни, потом перевел взгляд на мать.

– Что знает?

– Она смотрит на меня очень сурово. По-моему, она знает, где сейчас твоя рука.

Делейни покосилась через плечо на Нарцису, но пожилая женщина разговаривала с кем-то из гостей. Казалось, никто, кроме Бениты, не обращал внимания на них с Ником.

– Расслабься.

Его рука переместилась еще на полдюйма выше, пальцы скользнули вдоль эластичной резинки по краю ее трусиков.

«Расслабься». Делейни хотелось закрыть глаза и застонать.

– Ничего она не знает. – Ник помолчал и добавил: – Разве только то, что у тебя затвердели соски, а здесь не холодно.

Делейни посмотрела на свою грудь и ужаснулась: сквозь красный бархат отчетливо проступали две точки.

– Мерзавец!

Она оттолкнула руку Ника и одновременно отодвинула стул. Схватив маленькую сумочку из красного бархата, она встала из-за стола и быстро вышла из зала. Ей пришлось пройти по двум узким коридорам, прежде чем она наконец нашла туалет. Делейни перевела дух и посмотрела на себя в зеркало. В свете люминесцентных ламп ее щеки казались неестественно румяными, глаза горели слишком ярко. Делейни с досадой думала, что с ней что-то не так. Когда дело касается Ника, мозги ей просто отказывают. Только поэтому она позволила ему ласкать ее в зале, полном гостей.

Делейни намочила холодной водой бумажное полотенце и приложила к щекам. Возможно, все дело в том, что у нее слишком долго не было секса.

За спиной у Делейни зашумел слив туалета, и из кабинки вышла работница отеля. Пока женщина мыла руки, Делейни достала из сумочки помаду и стала подкрашивать губы.

– Если вы одна из гостей свадьбы, – сказала женщина, – то имейте в виду: как раз сейчас там режут торт.

Делейни посмотрела на женщину и нечаянно смазала помаду.

– Спасибо, тогда мне надо вернуться.

Дождавшись, когда женщина выйдет, Делейни убрала помаду в сумочку, потом намочила пальцы и пригладила волосы спереди, а сзади, наоборот, взбила.