Майк сел и, нащупав в темноте ее руку, усадил девушку рядом с собой.

Никогда в жизни София не оказывалась в такой непроглядной тьме! В кабину не проникал ни один лучик света.

Майк обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Не возражаешь? — прошептал он.

Возражаю? Вот еще! София положила голову ему на грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному биению сердца.

Вдруг у него заурчало в животе. София хихикнула.

— Есть хочешь?

— Я сегодня не ужинал. Жаль, что сюда нельзя заказать пиццу. Помнишь ту, что мы заказали несколько недель назад и так и не попробовали? — произнес Майк.

У Софии запылали щеки: она слишком хорошо помнила, что отвлекло их от пиццы.

— У меня в сумочке есть сырные крекеры, — предложила София. Нашарив сумочку, она на ощупь нашла там целлофановый пакетик.

— Да ты настоящий скаут! — улыбнулся Майк. — Всегда готова.

— Ошибаешься, я никогда не была скаутом, — ответила София.

— Почему?

— Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.

София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.

— Похоже, вы были очень бедны. — Майк долго молчал. — Наверно, для тебя это было нелегко.

— Нелегко? — фыркнула София. — Да ты не представляешь, что это такое!

— Ты права, — ответил он, — не представляю.

— А каким было твое детство? — спросила она. — Кто твои родители? Где ты рос?

Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!

— Мамы давно нет в живых, — начал он. — Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.

— О, Майк!

— Она была удивительной женщиной.

— Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это — когда близкий человек тяжело болен. А твой отец? — спросила она.

— Жив и здоров, слава богу.

— Где он живет?

Настало время признаться. Но нет, не сейчас! Сперва он должен убедиться, что она готова вручить свою судьбу Майку. Лишь когда она пройдет испытание и докажет свою искренность — тогда, и не раньше, он расскажет правду о себе. Однако и лгать Майкл больше не мог.

— Отец живет здесь, в Финиксе.

— Почему же ты никогда не говорил, что Финикс — твой родной город?

Майкл почувствовал, что пора сменить тему.

— Расскажи о своем отце.

В тот же миг Майкл ощутил, как София напряглась и чуть отстранилась от него.

— Мой отец был лгуном и обманщиком, — жестко ответила она. — Он уверял маму, что любит ее и готов жениться, а сам хотел только затащить ее в постель. А ей было всего семнадцать, и она совсем потеряла голову от любви.

— А потом забеременела.

— Да, — прошептала София.

Майкл молчал — да и что тут можно было сказать? По боли и гневу в ее голосе он понял, что София так и не простила отца.

— Когда мама рассказала ему о беременности, он потребовал, чтобы она сделала подпольный аборт. Ему было плевать и на нее, и на меня. Но мама отказалась отнимать у меня жизнь. А потом узнала, что он уже женат. Представляешь?

— К сожалению, такое случается.