Entresol была отделена от театра стеклянными дверями.

Здесь находилась высокая стойка, за которой сидели два человека. Лариса подошла к одному из них:

— Простите, мосье. Мне необходимо переговорить с графом Раулем де Вальмоном. Я знаю, он здесь. У меня есть для него послание крайней важности.

— Послание, мадам?

Ларисе показалось, что человек недоверчиво посмотрел на нее, брови его приподнялись, и весь вид этого господина вопрошал о причинах, по которым этой женщине нужно видеть графа.

— Вопрос жизни и смерти! — сказала Лариса. Она держалась столь уверенно, что произвела впечатление на человека за стойкой. Он подозвал лакея в униформе с серебряными пуговицами:

— Проводите леди к графу Раулю де Вальмону, — распорядился он. — Мосье в своей ложе.

— Прошу вас сюда, мадам, — сказал лакей. Лариса последовала за ним по широкому проходу — знаменитому променаду «Фоли Бержера». Зал был огромен, по одной из стен шла длинная стойка бара, стояло огромное количество столиков, за которыми сидели роскошно одетые женщины. На всех были огромные шляпы, чаще всего украшенные разноцветными перьями. Боа из перьев лежали у многих из них на плечах, в вырезах глубоких декольте поблескивали драгоценности. Было немало и мужчин, в вечерних костюмах и цилиндрах. Некоторые, правда, приехали сюда, не переодевшись в вечернее платье, но все они были в головных уборах.

Лариса шла за лакеем через нарядную толпу. Ей показалось, что многие женщины находились здесь одни, с густо накрашенными ресницами и губами, они бросали на мужчин беззастенчивые, приглашающие взгляды. В конце променада располагалась сцена; шло представление. Музыка, с трудом перекрывающая разговоры и смех публики, звучала очень весело. Женщины, танцующие на сцене, выбрасывали перед собой ноги точно так же, как было изображено на плакатах перед входом, демонстрируя перед зрителями свои шелковые нижние юбки. Впрочем, у Ларисы не было времени как следует осмотреться, она быстро шла вслед за лакеем мимо толпы мужчин, перегнувшихся через ограждение, чтобы получше рассмотреть происходящее на сцене. Они прошли еще немного и подошли к ложам, устроенным на некотором возвышении. Ложи были отделены одна от другой невысокими барьерами и совсем не походили на задрапированные портьерами ложи в обычных театрах. Лакей остановился, и Лариса с содроганием сердца увидела того, кого искала.

«Он жив! Он здесь!»

Граф сидел впереди в обществе двух брюнеток. Более красивых женщин Ларисе никогда не приходилось видеть. Одна была в красном платье и шляпе со страусовыми перьями. На другой был туалет желтого цвета, а на шляпе устроились две великолепные райские птицы, склонявшиеся с полей к се обнаженным плечам.

— Подождите здесь, мадам, — сказал лакей.

Он стал пробираться между людьми, стоящими в ложе. Наконец он достиг цели и, наклонившись, что-то зашептал графу на ухо. Ларисе показалось, что на лице графа возникло выражение неудовольствия оттого, что кто-то его беспокоит. Он неохотно поднялся и извинился перед окружающими. Дама в красном платье сделала удерживающий жест. Лариса не видела полностью ее лица, обращенного к графу, только недовольный изгиб ярко накрашенных губ и темные, подведенные глаза. Граф Рауль сказал что-то, та засмеялась, и граф пошел за лакеем, по дороге успев перекинуться парой слов с друзьями. Он увидел Ларису, только когда вышел из низкой двери.

В изумлении он уставился на девушку.

— Что вы здесь делаете? Что случилось? — спросил он, видя, что Лариса совсем растерялась.

Прежде чем она смогла что-либо произнести, граф заметил, что лакей все еще ждет.